Бывшая послушница вздохнула.

    Бедолаги.

    – Упокой, Господи, их души, – истово перекрестилась.

    Почему-то вспомнился день, когда они высадились в Италии. Корабль пришвартовался поздним вечером, и сестрам пришлось заночевать в какой-то таверне на чердаке, на сеновале (за что с них содрали изрядную сумму).

    Утром они пробудились от шума многих голосов – постояльцы обсуждали в таверне какое-то событие.

    – Что случилось? – спросила Орланда рабыню хозяина, проносившую мимо ведро с помоями.

    Выяснилось, что взволновал собравшихся дикий слух, будто Тартесса больше не существует. Что он-де разрушен армией, приплывшей из-за океана и состоявшей из кровожадных дикарей маййяр.

    Их колдуны, мол, заколдовали стражу, превратив ее в козлов, после чего меднокожие ворвались в город и всех вырезали от мала до велика.

    Дверь в таверне скрипела ежеминутно. Люди приходили и уходили. Они садились с растерянными лицами за стол, требовали вина и закуски и обсуждали эту новость.

    За соседним столом огорченный событиями торговец жаловался:

    – Как же мне быть? Я сорок тысяч сестерциев вложил в торговлю в Тартессе! Это все мое достояние. А теперь что же мне делать?

    – Ну и попадет же теперь Арторию! Август с него шкуру сдерет! – злорадно комментировал кто-то.

    – Да, в самом деле, что случилось с прокуратором? Его тоже превратили в козла?

    – Насчет прокуратора не знаю! – изрек почтенный старик в одеянии странствующего жреца Аполлона. – Но если это и так, то известно, за что боги наказали этот город.

    – Ну и за что?

    – За убиение царя! – изрек жрец.

    – Как?! – невольно вырвалось у Орланды.

    – А ты не слыхала? Умертвил юного царя Кара телохранитель, дикарь из варварских земель, а тело выбросил в море. И бежал, драгоценности захватив, с отрока снятые. Ну, это так говорят, только, думаю, прикончил парня Аргантоний, дядька его, чтобы претендента на трон убрать.

    Орланда потом полдня ходила сама не своя, вспоминая мягкую улыбку мальчика и его печальный голос.

    Выходит, переоценил он ум своего родственника…

    Негромкий шорох привлек ее внимание.

    Что там такое?

    Кажется, это со стороны алтаря.

    На мгновение Орланде показалось, что у мраморного куба мелькнула неясная тень.

    Да нет, почудилось. Наверное, усталость сказывается.

    Заброшенный алтарь являлся подлинным произведением искусства. Воздвигнут он был, судя по всему, в честь какой-нибудь местной нимфы. Ее изображения помещались на всех четырех гранях. Прекрасная полуобнаженная девушка то танцевала, то нюхала цветок, то, склонившись к земле, ласково гладила некую мелкую зверушку. Древний мастер также украсил жертвенник причудливым орнаментом из плодов, листьев и цветов. Местами рельефы были побиты мхом и временем. И все же большей частью резьба сохранилась довольно неплохо. Словно кто-то ухаживал за алтарем, не давал ему прийти в полную негодность, надеясь на то, что еще затеплится на нем священный огонь, понесутся к небу клубы жертвенного дыма.

    Рядом всхлипнули.

    Покосившись, девушка увидела, как Асинус кивает головой, будто совершает перед алтарем обряд поклонения.