– Ты чего, приятель? – ласково обратилась она к ослу.

    Ушастый совсем по-человечески вздохнул и снова всхлипнул. Орланде даже показалось, что на глазах у животного выступили слезы.

    – Не горюй, дружочек, прорвемся, – пообещала. – Давай-ка я тебя почищу да причешу.

    Нарвав травы и соорудив из нее мочалку, она принялась охаживать ослиные бока. Асинус благодарно принимал знаки внимания. Замер, даже веки прикрыл от удовольствия. А вот кусик явно приревновал хозяйку к хвостатому. Взобрался тому на холку и укусил осла за длинное ухо. Небольно, но ощутимо, чтоб помнил, кто здесь главный.

    Орланда рассмеялась.

    Ни с того ни с сего припомнилась простенькая песенка, которую она пару раз слышала на улице в Сераписе. Запела звонким голосом:

    В детстве гадалка мне одна

    Предсказала, будто я,

    Если сильно полюблю,

    То любимого сгублю.

    Что измены не прошу

    И жестоко отомщу:

    Не нарочно, но со зла

    Превращу его в осла…

    Асинус дернулся всем корпусом.

    – Что ты, что ты, глупыш, это ведь не про тебя.

    Он очень милым парнем был,

    Но зачем он изменил?

    И тогда все началось:

    Предсказание сбылось.

    И внезапно над собой

    Потеряла я контроль,

    И несчастный стал стонать,

    Серой шерстью обрастать…

    – Дурацкая песня! – фыркнула подошедшая к ним Орландина.

    Эту пастушью песенку она, конечно, знала. Но не думала, что и сестра знакома с подобными образчиками простонародного творчества.

    Бывшая послушница согласно кивнула, но петь не перестала:

    Мой любимый навсегда

    Жить остался у меня,

    И за мною по пятам

    Он ходил и тут и там.

    Замечала я порой,

    Как страдает милый мой,

    И жалела я осла,

    На лугу его пасла.

    – Подхватывай, а? – подмигнула Орланда амазонке.

    Та пожала плечами. Еще чего.

    И вдруг слова сами полились у нее из груди:

    Я хотела как-нибудь

    Облик милого вернуть,

    Я старалась, как могла,

    Но ничем не помогла.

    Он копытами стучал,

    Он по-ослиному кричал

    И хвостом своим вертел,

    Человеком быть хотел.

    Ведьма я, эх, ведьма я -

    Такая вот нелёгкая судьба моя.

    Силой я наделена,

    Но на беду любовь моя обречена.

    Понял он, что обречен

    До заката своих дней

    Быть страдающим ослом

    Под опекою моей.

    И в итоге, наконец,

    Он приблизил свой конец -

    Что-то выпил, что-то съел

    И, бедняга, околел.

    Ведьма я, эх, ведьма я -

    Такая вот нелегкая судьба моя…

    Сестры закончили петь, посмотрели друг на друга и… расхохотались.