Весьма любопытным моментом данного судебного процесса следует считать невызов обвинением в суд двух весьма важных свидетелей, призванных подтвердить официальную версию событий. Речь идёт, во-первых, о Скотте Чаббе, упоминавшемся в этом очерке осведомителе RCMP, давшем в своё время показания, подтолкнувшие «Целевую Группу» к активизации разработки Роберта Пиктона. А во-вторых, о некоем Эндрю Беллвуде, который утверждал, будто слышал рассказ обвиняемого о совершённом убийстве проститутки, приглашённой на свиноферму.

Показания Чабба и Беллвуда были представлены суду в форме видеозаписей. Сами же свидетели избежали перекрёстного допроса. Это обстоятельство вызвало крайнее негодование Питера Ритчи, который обратился к присяжным с просьбой полностью проигнорировать данные свидетельства ввиду их явной недостоверности. Вполне возможно, что обвинение действительно опасалось в силу каких-то веских причин приглашать свидетелей в суд и предпочло удалить обоих на время процесса из Ванкувера. Что это были за причины, остаётся только догадываться; трудно отделаться от мысли, что обвинение банально боялось их компрометации в глазах присяжных заседателей искусным адвокатом.

Если кто и слышал во время процесса голос Роберта Пиктона, так это его адвокаты.

Другим интересным моментом этого суда явилось прослушивание аудиозаписей разговоров Пиктона с сокамерником. Этакое попурри, составленное из нескольких разновременных бесед, призвано было продемонстрировать присяжным цинизм обвиняемого и его пренебрежительное отношение к женщинам. В одном из разговоров Роберт Пиктон заявил, что хотел убить 50 женщин, но не успел осуществить задуманное. Всего же от его руки погибло, якобы, 49 проституток. С той поры это число жертв Пиктона упоминается в самых разных источниках как доказанное и признаваемое всеми по умолчанию. Между тем, следует помнить о его весьма сомнительном происхождении — оно было произнесено в разговоре, затеянном внутрикамерным осведомителем «Конной Полиции» с провокационной целью. Указанная величина не подтверждается ни уликами, ни косвенными соображениями. Верить всему тому, что говорят между собою тюремные сидельцы, нельзя, история сыска сталкивалась с прямо-таки невероятными по наглости и цинизму самооговорами заключённых.

Нельзя не признать, что Питер Ритчи оказался настоящим героем процесса, лишний раз продемонстрировав, что хорошему адвокату даже в безнадёжной ситуации по силам многое.

Может показаться невероятным, но Ритчи удалось нейтрализовать такую опасную для его подзащитного улику, как залитый кровью матрас, найденный ещё в феврале 2002 г. На первом допросе после повторного ареста именно заключение экспертизы об обнаружении на обивке матраца крови Моны Уилсон произвело на Пиктона особенно сильное впечатление. Тогда он признался в убийствах Уилсон и Абоствэй не в последнюю очередь потому, что считал себя «припёртым к стене» этим заключением криминалистов. В суде же эта улика, как говорится, «не выстрелила». И всё благодаря адвокату, который вполне резонно заметил, что мелкие брызги крови, принадлежащие Моне Уилсон, могут иметь вовсе некриминальное происхождение — они могли появиться из-за слишком быстрого снятия жгута после внутривенной инъекции. Эффект этот хорошо известен врачам, кровь под воздействием венозного давления действительно может брызнуть на окружающие предметы при небрежном осуществлении укола в вену. Мона Уилсон была героиновой наркоманкой, вводила «дурь» внутривенно, так что удивительного в том, что её кровь брызнула на матрас, на котором она лежала? А то, что этот матрац позднее испачкали свиной кровью — так это банальное совпадение, нелепая случайность, отнюдь не уличающая Роберта Пиктона в убийстве, расчленении женщины и попытке сокрытия содеянного.