Очень хорошо над этим специфическим английским феноменом поиздевался в своих воспоминаниях Казанова – да-да, тот самый блудник и пересмешник, что прославился своими похождениями ещё при жизни. Приехав в Великобританию, он увидел в одном из окон 1-го этажа лист бумаги с лаконичным словосочетанием «честный свидетель». Озадаченный увиденным Казанова поинтересовался, что означают эти слова. Ему объяснили просто и без затей – в этой квартире проживает человек, который может явиться в суд и дать нужные вам показания, если вы заплатите оговорённую сумму. Конечно, такого свидетеля правильнее было бы называть «продажным», но разве можно джентльмену сказать такое в лицо? В общем, Казанова был сильно поражён неприкрытой продажей свидетельских показаний, чего не видел ни в одной другой европейской стране.

Эта странная концепция была пронесена британским Правосудием через века и в середине 1950-х годов приняла совершенно уродливые формы. Преступники стали объяснять свою «специфическую осведомлённость» тем, что подслушали случайный разговор в пабе, и после задержания полицией просто повторили услышанное во время допроса. Вот и всё! А один или два «честных свидетеля» подтвердят, что всё так и было – они слышали то же самое. Может показаться невероятным, но в 1950-х годах преступники в Шотландии неоднократно избегали осуждения, используя описанный приём. Доходило до невероятного с точки зрения современного человека: преступник приводил полицию к трупу убитого им человека – причём трупу, спрятанному в лесу! – затем показывал место сокрытия похищенных в ходе убийства вещей, а когда дело доходило до суда, оказывался вчистую оправданным! Как так?! Да вот так – рассказал в суде про подслушанный разговор, привёл свидетеля, который подтверждал сказанное, и кто-то из присяжных непременно такому объяснению верил…

Ни в одной другой стране мира подобное издевательство над здравым смыслом и житейским опытом было бы невозможно, но в Великобритании [и особенно в Шотландии] эта абсурдная система работала. Вернее, регулярно давала сбой. Не будет ошибкой сказать, что в те годы в правоприменении на территории Шотландии произошло резкое нарушение баланса между сторонами обвинения и защиты. Защита тогда явно доминировала, и толковый адвокат с хорошо подвешенным языком мог буквально все доводы обвинения перевернуть, что называется, с ног на голову. Не по зубам таким адвокатам были лишь вещественные улики – отпечатки пальцев и обуви, пятна крови и спермы, пули, гильзы и прочие орудия нападения, а также оставляемые ими следы.

Детективы полиции всё это, разумеется, знали и хорошо понимали, какую ловушку им готовит Питер Мануэль.

В своих письменных признательных показаниях он явно не без умысла привёл множество совершенно недостоверных деталей. Укажем ряд из них, дабы дать представление о том, что же автор имеет в виду. Так, например, Мануэль написал, будто Энн Кнейландс первой заговорила с ним, принялась флиртовать и попросила проводить её через территорию гольф-клуба. Более того, они якобы даже выпили кофе в магазине возле автобусной остановки, хотя полиция знала, что в день убийства этот магазин был закрыт. Эти совершенно недостоверные детали были введены Мануэлем в своё повествование умышленно с целью спровоцировать эмоциональную реакцию родственников Энн.