— А про отца?

— Не успел.

— Ах, ты, баранья голова! Когда и надо было! — выругался Матусов. — Теперь жди случая!

— Фатеева просить надо, — решил Савелов.

В богато убранной шеняве, с веселой музыкой приехал Александр Данилович Меншиков к покоренной крепости.

Петр вышел встретить его и ласково обнял, сказав;

— Теперь вся Нева за нами, Данилыч!

— Кто против нас! — восторженно отозвался Меншиков.

— Ну, а Катя с тобой?

— Она бы сама прибежала, если бы я ее взять не захотел, — широко улыбнулся. — Эй, Катя!

Но мариенбургская пленница уже легкой козочкой сбежала со сходней на берег и бросилась к царю.

Тот обнял ее и поцеловал, громко засмеявшись.

— Ишь, какая прыткая! — воскликнул Меншиков, — а ты говоришь: взял ли…

— В фавор войдет, — шептали окружающие Петра друг другу, а Багреев стоял в стороне, крепко сжав руки, и его лицо было белее бумаги.

Фатеев подошел к нему и дружески поздоровался.

— Пойдем к нам! Яков вернулся.

— А! — безучастно сказал Багреев.

Кроме Екатерины, он не видел ничего окружающего. И вдруг, уходя с Петром, она украдкой взглянула на молодого офицера и улыбнулась. Багреев вздрогнул, и его лицо тотчас залил румянец.

Шереметев устроил празднество. С музыкой и песнями на шенявах и в лодках переехали все на другой берег и там пировали до вечернего часа. Это было второго мая.

Вдруг со стороны взморья раздались два пушечных выстрела. Все повскакали с мест.

— Что такое?

— Сейчас узнаю! — ответил Шереметев и послал за справкой.

Через несколько минут к пирующим подошел офицер с солдатом от рот, посаженных в засаду у устья Невы.

— Что такое? — снова спросил Петр.

— Два шведских судна подошли и сигнал подают, — ответил вытягиваясь офицер.

— Они еще не знают, что крепости нет, — засмеялся Шереметев, — ответить им тем же сигналом.

— Добро! — сказал Петр.

С крепости грохнуло два выстрела.

Шведы попались в обман и выслали бот за лоцманом, но едва матросы вышли на берег, как к ним бросились солдаты и взяли их в плен.

Царь поспешно вернулся с пира. Испуганные матросы показали, что в Неву идет флот из девяти кораблей, с адмиралом Нуммерсом во главе.

Живая радость отразилась на лице Петра.

— Ну, Данилыч, мы с тобой те корабли воевать будем! — весело сказал он.

Время тянулось медленно без дела. Матусов, Савелов, Яков, Фатеев и Багреев пили, спали и печалились, чтобы снова запить свое горе вином.

— Буду опять проситься из войска, — каждый день говорил Савелов, а Яков тотчас подхватывал:

— И я!

— Поеду искать их!

— И искать нечего. Прямо к Грудкину.

— Тогда и я с вами, — подхватил Матусов.

— Вот втроем и поедем!

После этого они напивались пьяны и трое плакали, а Фатеев бил себя кулаком в грудь и кричал:

— Свинья я буду, ежели перед царем твоего отца не обелю!

И вдруг в ночь с пятого на шестое мая прибежал в их ставку денщик царский и закричал на всю палатку:

— Кто есть Яшка Пряхов? Сейчас к царю!

Все повскакали. Яков вышел и ответил:

— Я — Пряхов.

— Ну, и идем!

И Яков едва успел натянуть сапоги, как его повели к царю.