– О чем это ты?

– Сам знаешь. Ни на что я не годна. Ничего не умею делать и, главное, ничего не могу изменить. Сколько я пыталась читать книжки и журналы, что ты приносил мне; я думала, если узнаю те вещи, которые ты знаешь, мы сможем снова говорить, как раньше, – и ты снова будешь любить меня. Но... – Она глубоко вздохнула. – И это у меня не получалось. У меня даже не хватало мозгов убить себя. И к тому же я все еще хочу жить. Ну скажи мне, как ты думаешь, что мне делать?

– Ты и вправду хотела бы знать?

– Да. Но если для этого надо учиться...

– Я думаю, тебе надо зайти сюда, выпить и малость послушать музыку.

Напряженный взгляд – понимание – все тут же исчезло. Она чуть в ладоши не захлопала.

– Что-то говорило мне, что надо обязательно выйти пройтись с тобой сегодня, – заявила она. – Вот, возьми шестьдесят пять центов.

В зале была небольшая танцплощадка, музыкальный автомат и кабинки вдоль задней стены. Кроме нас, в заведении было несколько пар. В основном все толпились у стойки бара у входа. Я сунул пятицентовую монетку в автомат, и мы немного потанцевали. Потом появилась официантка с нашей выпивкой. Она нетерпеливо переминалась с ноги на ногу, пока я выуживал из кармана шестьдесят центов. У меня было еще семь центов, сдача с марок, но я хотел оставить еще пятицентовик на музыкальный ящик. К тому же взгляд девицы мне не нравился, как ей мой, да и десяти центов на чай за глаза хватит.

Я кладу деньги на столик, а она все стоит, а потом выдает:

– С вас доллар.

– Это с какой стати? – спрашиваю.

– За вашу выпивку, за что еще?

– Ром с колой двадцать пять, на улице надпись горит.

– Это за стойкой. А за столиком пятьдесят.

– Можете забрать мою, – говорит Мардж, – я не хочу...

– У нас обратно напитки не берут.

– Ну а эти вы заберете, – говорю. – У меня всего шестьдесят центов.

– Нет, вы посмотрите, – говорит официантка, – это что за дела. Я что, за вас должна из своего кармана платить? Я же плачу, когда беру выпивку в баре. Приходят тут, заказывают, а потом...

Музыка смолкла, все смотрели в нашу сторону. Смотрели во все глаза и слушали. Сбылись мои детские кошмары. У меня начался колотун, и я поднимаю свой стаканчик. Девица вырывает его у меня из рук.

– Ну уж нет! Я лучше вылью все в унитаз. Отдавайте деньги, а еще раз здесь покажетесь...

– В чем дело, Мейм? – Это был Гросс.

– А, привет, Буч. Да вот этот малый решил выпить на ширмачка...

– Вот так так! – ахает Гросс. – Да это мои друзья. – Достает портмоне и сует ей что-то в руку. – Принеси мне выпить и еще нам всем по одной.

Девица берет у него деньги, смотрит на меня так исподлобья и говорит:

– Извините, сэр. Тут, знаете, всякие шляются, а мне плати из своего кармана...

– Да ерунда, – говорю. Я-то знаю, как это бывает с Фрэнки.

Гросс садится за столик, и я, естественно, представляю Мардж.

– Вы гораздо симпатичнее своего братца, – говорит он. – Дилли, ты уверен, что она твоя сестра, а не дочка, а?

Мардж наклонила голову и этак игриво на него поглядывает:

– Да что вы, мистер Гросс! Джимми всего на три года старше меня. Вы уж скажете. – И она кокетливо хлопает его по руке.

– Да я это так. Дилли не обидится. Дилли мой лучший друг.

В каком-то смысле это, может, и правда.