|
Я выполнил просимое. В зеленом свете настольной лампы янтарная жидкость лгала, пытаясь казаться темнее, глубже и загадочней. – А лимончика у тебя нет, генерал? – спросил Шкрябун, в ответ на что Максютов развел руками. – Что же ты? Непорядок. – Будет тебе порядок, все будет. И бардака будет сколько угодно, только разгребай. И дело будет. – Он чуть приподнял бокал и добавил торжественно: – За дело. За успех. За НАШ успех. – Прозит. Алаверды. Чтоб ты так жил. Зря Шкрябун скалился и привередничал: коньяк оказался хорош и без лимончика. Не достигнув желудка, всосался прямо в пищевод. Повторить Максютов не предложил, и я составил бокалы на поднос, а поднос затолкнул обратно в бар. Надо иметь к себе уважение, я не посудомойка. – Спасибо, Алексей, – сказал Максютов и, тут же забыв обо мне, повернулся к Шкрябуну. – Ну, Виктор Иванович? – То есть? – спросил тот. – Ты меня знаешь, но и я тебя знаю. Доставай уж, не томи. У тебя все с собой или только часть? – Часть. – Шкрябун полез во внутренний карман. – На этой дискетке примерно двести мегабайт. Остальное завтра. – Тайник-то хоть выбрал надежный? – фыркнул Максютов. – До завтра не уведут? – Обижаешь, гражданин начальник… Насколько я мог видеть со своего места на галерке, к дискетке был примотан скотчем небольшой предмет. – Только осторожно, – предупредил Шкрябун. – Что за дрянь ты сюда прилепил? – Сорок граммов пластита и контактный взрыватель. Ронять не рекомендуется. Максютов крякнул. – Вот дурак же. Толкни тебя кто посильнее – мошонку снимали бы с люстры, и поделом. Кстати, как ты эту хреновину в Управление пронес? – Учи ученого. – Шкрябун самодовольно улыбнулся. По-видимому, ничто человеческое было ему не чуждо, включая мелкое тщеславие. – На, – буркнул Максютов, возвращая дискетку. – Разряжай сам свою адскую машину, бомбист хренов. Тоже мне, выискался Равашоль с Валдая. Или, может, мне минера вызвать? – Зачем минера? Я сам. За твой стол сесть позволишь? – Ты мне еще мебель попорть… Ладно уж, садись. Под зеленым абажуром пальцы Шкрябуна исполнили быстрый и точный танец. Брусочек пластита вернулся в карман, полоска скотча полетела на пол. – Готово. Получай, генерал. – Ты гляди-ка, – сказал Максютов, изображая удивление. – Не разучился. – Старый конь борозды не портит. – Ну-ну. Понадобится что-нибудь разминировать – свистну тебя. Шкрябун не принял шутки. – Если крутишь мною… – проговорил он, помолчав. – Я тебе поверил, Толя, ты это помни. Сейчас – поверил. Но если обманешь меня, я к тебе с того света являться буду, и это ты тоже помни. Скажи мне еще раз: я тебе правда нужен? – Надоедой ты стал, Кайман, – недовольно пробурчал Максютов. – Сам сказал: старый конь борозды не портит… Правда, иной раз требует хлыста и ветеринара. Так что изволь пахать, беру тебя не для мебели и не из благотворительности, понял? – Понял, – поднялся из-за стола Шкрябун. – Ну, коль нужен, спасибо не говорю. |
