- Так что лучше не психовать, а поберечь свое сердце, - вставила Вика.

- Я иду домой! - первая приняла решение Лана. - Надо скорее позвонить Давиду, узнать, как они. Бедный мальчик, наверное, тоже страху натерпелся.

- Пошли, - поддержал ее Левон. - А я включу телевизор. Узнаем, где был эпицентр и сколько баллов.

- Ну и идите, если хотите. А я остаюсь здесь. - Инга демонстративно уселась на газон, предварительно с опаской проверив его на прочность.- Вон, все кругом на улице.  Никто в дома не возвращается.  Выходит, они все дураки, а мы самые умные?

- Видишь ту собачонку? - сказала Лана, указывая на кудластого шпица, задравшего лапку на куст розмарина.

- Ну вижу. Что дальше?

- Собака ведет себя абсолютно спокойно.  Это говорит о том, что тебе ничего не грозит.

- Ах, Боже мой! При чем тут собака!- Инга никак не могла справиться с нервозностью.

- А при том, что животные гораздо восприимчивее к природным катаклизмам, чем люди. Они их чувствуют заранее. И если эта собачка не проявляет беспокойства, значит нам уже ничего не грозит. - Казалось, Лана пытается убедить не только дочь, но и себя.

- Ладно. Вы идите. А я немножко отдышусь тут и тоже приду. - Приняв окончательное решение, Инга откинулась навзничь и подложила руки под голову.

Перекличка растревоженных машин сменилась воем сирен - пожарных, полицейских, скорой помощи, проносящихся где-то вдалеке, по магистральным улицам. Гнетущее напряжение висело в воздухе. Лана бросила взгляд на Вику, в сверхестественной интуиции которой уже не сомневалась. Девочка поняла ее безмолвный вопрос и, улыбнувшись, сказала:

- Я сейчас так же спокойна, как та собачонка. Значит, Мать-Земля утихомирилась.  

Оставив Ингу одну, все вернулись в дом. Услышав с порога, как надрывается телефон, Лана первая бросилась к аппарату, схватила трубку:

- Давидушка! Мальчик мой!..

- Живы?

- Да, да! У нас все в порядке. Не волнуйся. Отделались легким испугом. Ты о вас скажи. Сильно трясло?

- Не то слово. Дом весь ходуном ходил. Пегги очень испугалась. До сих пор в себя придти не может. Сами знаете, дом большой, коридоры длинные. До улицы не добежать. Чувствуешь себя, как в мышеловке. Пол, потолок, стены - все скрипело и трещало. Да еще этот утробный гул. Жуть. Слышишь, как воют сирены? Они тут будто взбесились... Как папа?

- А что папа. Он, как всегда, молодцом.

- А сестры? Вика у нас парень крепкий. Зато Инга, небось, струхнула не на шутку.

- На траве в саду сидит. Отказывается домой возвращаться.

- Я так и думал.

- Забирай Пегги и приезжай сюда. У нас улица рядом, в случае чего. Хотя Вика говорит, что больше трясти не будет.

- Хорошо. Мы едем к вам. А вы включите телевизор. Тут, если что случается, сразу по всем “ньюсам” показывают. - (“Ньюсы” было очередным русизмом от слова news - новости.)

- Да, да, папа уже включил. Ну давайте. Ждем.

Тележурналисты, со свойственным им смакованием, показывали в разных ракурсах и планах одни и те же трещины на асфальте или на стене дома, упавшее на машину старое дерево и провалившуюся крышу ветхого сарая. Затем шли бесконечные интервью с  “морально” пострадавшими. К счастью, ни погибших, ни раненых выявлено пока не было.

Приехал Давид с Пегги. Оглядев родных, он удовлетворенно отметил:

- Ну вы, я вижу, боевое крещение выдержали с честью.

Пегги обняла Лану - впервые со времени их знакомства - зарывшись лицом у нее на груди, и затихла так на несколько минут.