Что же делается в тополевой рощице? Вся земля усыпана черными личинками, по ней неприятно идти, некуда ступить ногой. Личинки вяло ползут по всем направлениям, кучками собираются у стволов деревьев, у стены летней кухни, возле фундамента домика кордона. Им чужда земля — они всеми силами стараются уйти от нее повыше, в родную стихию шумной зеленой листвы. Многие пытаются подняться выше, но падают. Силы оставляют их и даже самые крупные не способны забраться наверх.

На кордоне же объявлен аврал. Вся семья егеря вооружилась метлами, сметает в кучу черных «червей», обливает бензином, жжет их. Теперь легко отомстить за искалеченные тополя.

Еще два дня падают на землю и в речку личинки. А те немногие, что остались наверху, едва живы, неподвижны. На третий день прожорливая и недосягаемая в своей безнаказанности армия противника уничтожена, исчезла, оставив как память своего нашествия прозрачную листву. Какая-то болезнь исподволь подобралась к ним и подкосила всех сразу. И этой болезни помогла пасмурная погода.

Что это за болезнь, какие крохотные бактерии оказались нашими невидимыми друзьями, можно ли их воспитывать в лаборатории, размножать и использовать против врагов-насекомых вместо дорогих и опасных ядов, изобретенных человеком?

В природе, такой неизмеримо богатой разнообразием живых существ, издревле установилось слегка колебаемое равновесие. И каждый, будь это растение или животное, взаимно сдерживает друг друга в определенных рамках благополучия. Но иногда что-то происходит с этими незримыми связями, один или несколько противников почему-то ослабевают и тогда угнетенный, воспрянув, набирает силу, вспыхивает пожар — массовое размножение. Голодные орды губят, разоряют, притесняют соседей. Но ненадолго. Действие вызывает противодействие. Пожар затухает и потом не остается от него следа.

Все описанное произошло летом 1964 года в Карачингильском охотничьем хозяйстве в ста километрах от города Алма-Аты.

После наводнения

В то время, как в пустыне полыхает жара, на реке Или благодать: песчаные отмели, мелкие проточки, желтая вода, отблескивающая синевой неба, дальние сиреневые горы Чулак и прохлада. На небе сияет солнце, тишина властвует над рекой, природа будто уснула и черные вороны на песчаных косах тоже заснули, не шевельнутся. Недавно после очень жаркой погоды с далеких снежных горных вершин пришла большая вода, затопила косы и песчаные острова, и ничего от них не осталось. Лишь кое-где над мутной рекой вздрагивают тоненькие зеленые вершинки ив. Но к середине августа наступил едва заметный перелом, стали прохладней ночи, ослабла жара, вода отступила, обнажила песчаные острова, покрытые подводной рябью. В такое время на илистых берегах масса следов. Важно и не торопясь отпечатала кресты лап серая цапля. Нашлепала по грязи ногами и начертила хвостом ондатра. Крошечные ножки трясогузки все испещрили узорами. И многое другое написано на иле, всего не перечтешь.

Маленькая проточка между песчаными островами уже стала подмывать бережок, сделала его уступчиком. На краю уступчика возле чьей-то норки лежат крохотные круглые катышки. Строитель то ли отбрасывал их, то ли относил в сторону подальше от своего подземного убежища.

Таких норок немало. Всюду они. Только разные: маленькие — с комочком земли, как пшеничное зернышко, у входа, и большие — с комочками, как горох. У иных комочки почвы лежат возле самой норы, у других отброшены едва ли не на полметра во все стороны.

Первое, о чем спрашиваешь себя, когда встречаешь незнакомую норку, кому она принадлежит, кто ее хозяин? Ответ можно получить только с помощью раскопок. Маленькая лопаточка всегда лежит в специальном карманчике полевой сумки.