– Я лишь хочу сказать, что тот кто сыграл с Богом в шахматы и выиграл – не ты, это был Пиллар, – как только я произнесла это, я поняла, что больше не знаю что думать о Пилларе. Быть может, предсказание о том, что мне суждено убить его в будущем – настоящее. Черт, похоже я просто вынуждена буду сделать это.

– Будь ты проклята, Алиса! Ты и Пиллар! – Шахматист отпрянул, стоит мне подняться на ноги.

Предпочитаю, чтобы именно он прикрывал мне спину. Нет смысла быть сентиментальной. Я – плохая девчонка, которой удается делать хорошие поступки и спасать мир от худшего зла. По сути я вынуждена сделать выбор вроде убийства человека, которому когда то причинила боль – или же это сделал Пиллар, и он каким то образом помогает мне во всей этой истории – спасти множество жизней. В моей книге главное не то, кем ты был вчера. Главное то – какой ты стала сегодня. И несмотря на то, как всё обернулось, сегодня Шахматист оказался злодеем дня, а я всё еще пытаюсь спасти жизни. Правда серая. Бесцветная, озадачивающая, и граничит со злом. Но именно такая правда спасает людям жизнь.

– Будь ты проклята, Алиса! – Шахматист не сдавался до самой смерти, выражая свою ненависть ко мне.

Но на него у меня не было времени. Мне нужно найти Пиллара, на случай если он обернется злым гением, придется поверить, что в будущем я буду вынуждена убить его. Красный, мой ангел – хранитель, встает передо мной и гладит меня по плечу. В его руке моя Тигровая Лилия.

Записка: Я знал, что она много для тебя значит, поэтому сохранил её. Ты молодец, Алиса. Ты поступила правильно.

– Почему ты в этом так уверен? – спрашиваю я, прижимая к себе горшочек с Лилией.

Потому что я верю в тебя. И посмотри, люди во всем мире просыпаются. Ты помогла им открыть глаза. Быть может, однажды они поймут какая ты великая.

– Думаешь, я великая? – спрашиваю я. – Почему ты так сильно веришь в меня? Кто ты такой?

Я буду присматривать за тобой, пока ты не вырастешь, станешь матерью и бабушкой с морщинками на лице, артрит скрутит твою спину кренделем.

– Не лучший выбор слов, – хихикаю я.

Важны не слова, важны чувства, Алиса.

– Серьезно, – возражаю я. – Кто ты такой? Неужели ты мой будущий муж, и сейчас пытаешься завоевать моё сердце?

Чувак не отвечает.

– Погоди. Ты Джек? Прошу, скажи что ты – Джек.

Чувак снова ничего не отвечает, но он вкладывает меч в мою ладонь.

Это Вострый Меч Фабиолы. Теперь он твой.

– Кто дал его тебе? – я хватаю меч, на нем свежая кровь Фабиолы.

Она жива. Она просила отдать его тебе. Теперь, найди Пиллара, если он заслуживает смерти.

Чувак скрывается в толпе, повсюду вспышки камер, телевидение вещает новости, что мир спасен, но никто не упоминает моего имени. Как только я собираюсь разыскать Пиллара, меня останавливают проклятия Шахматиста. На этот раз, они немного иные.

– Будь ты проклята, Алиса. Ты и… твоя семейка.

Ноги прирастают к полу.

– У меня нет семьи, – бросаю я, не обернувшись. – Лорина, Эдит и моя загадочная мать мне не семья.

Шахматист смеется сквозь кашель и слезы.

– О, Господь Всевышний. Она не знает.

Я оборачиваюсь и расталкиваю людей, склонившихся над его телом, которое теперь на носилках скорой помощи.

– Чего я не знаю?

– Ты не знаешь кто на самом деле твоя семья, Алиса. – Говорит он. – Я думал ты притворяешься, но ты и вправду не помнишь свою настоящую семью.

Я хватаю его за шею и склоняюсь к нему, меня тошнит от зловонного дыхания из его рта.

– У меня есть семья? Хочешь сказать биологическая семья?

– Конечно, – в его глазах намек на победу.