– Все у нас будет в порядке. Еще один день. Всего лишь один день, – подбодрил я.

– Ага.

– Чэнь Цзюэ упорно работает над расследованием. Ты же видела, какой он мастер по части рассуждений – и, возможно, сможет схватить убийцу еще до того, как приедет полиция. Когда это произойдет, мы свяжем негодяю руки, и я лично врежу ему несколько раз, чтобы ты отвела душу.

– Нет, я сама изобью его!

Чжу Лисинь не смогла сдержать смеха. Я тоже позволил себе хихикнуть.

И тут я услышал, как кто-то постучал в дверь. Атмосфера в комнате вновь стала напряженной.

– Дорогая, ты чего так долго? Спускайся обедать!

Я тут же успокоился, заслышав голос Ван Фанъи.

– Сейчас иду! – крикнула Чжу Лисинь в сторону двери. Затем повернулась в мою сторону и подмигнула. Я понял, что она собирается переодеться, поэтому благоразумно подождал ее за дверью.

После того как Чжу Лисинь сменила одежду, мы вместе спустились в гостиную. К тому времени там уже собрались все обитатели Обсидианового особняка. Дядя Чай по-прежнему хлопотал вокруг нас, таская с кухни готовые блюда. Так как Гу Ян наказал ему заготовить запасы на полмесяца, в холодильнике было еще полным-полно продуктов.

Мне стало очень любопытно, где же Гу Ян смог отыскать такого рукастого дворецкого, как дядя Чай. Несмотря на внешние недостатки, свою работу он выполнял действительно превосходно.

– Вчера вечером прорвало трубу. Приношу всем глубокие извинения. Если вы захотите помыться, позовите меня, и я вскипячу воду.

Дядя Чай прикрыл рот ладонью и несколько раз кашлянул, а затем поклонился, еще раз извинившись. Все сразу же сказали, что ничего страшного, все равно остался всего один день. По крайней мере, мужчины не растают, если не примут ванну.

В эту минуту я заметил, как у Чэнь Цзюэ дернулся уголок рта. Хоть это было всего на мгновение, но я все равно все видел. Он определенно о чем-то подумал.

Возможно, из-за утреннего инцидента аппетит у всех был не очень. На столе осталось немало нетронутых блюд; дядя Чай завернул их и унес на кухню. Тяжелая атмосфера в зале после обеда оставляла желать лучшего. Чжао Шоужэнь молча курил в прихожей; Чэнь Цзюэ читал книгу, взятую из библиотеки; Чжу Лисинь пошла помочь дяде Чаю, а оставшиеся гости сели играть в карты. Чжу Цзяньпин объяснял Ван Фанъи, как играть в шэн-цзи[43]. Должен признать, что с картами он обращался, как шулер.

– Что вы собираетесь делать? – с кривой усмешкой спросил Чжу Цзяньпин, глядя на карты.

– То, что должны. – Голос Чжэн Сюэхуна звучал довольно спокойно.

– Неужто вы и впрямь останетесь тут до рассвета? У меня еще столько всего впереди, я не хочу здесь умереть…

– Если хотите уйти, дверь вон там. Не доводите до греха остальных, мать вашу! – Чжэн Сюэхун пробуравил взглядом Чжу Цзяньпина.

– Дедуля, твое время давно прошло, но нас ты с собой в могилу зачем утащить хочешь?

– Утащить в могилу? Лучше ничего не придумал? – спросил Чжэн Сюэхун с холодным смешком.

– Тебе жить осталось полтора понедельника… – продолжал затевать ссору Чжу Цзяньпин.

– Довольно! – разнял их я. – Нам надо действовать сообща перед лицом опасности, а не устраивать грызню. Каждый высказался, и хватит с вас. В карты лучше играйте.

Ван Фанъи, решив не принимать участия в примирении, равнодушно выкладывала карты. Чэнь Цзюэ тоже сперва покосился на этих двоих, но потом вернулся к книге.

Спустя пару партий и Чжу Цзяньпин, и Чжэн Сюэхун успели выиграть и проиграть по разу. Я отложил карты, сказав, что больше играть не хочу, и широко зевнул. Вскоре от скуки все побросали карты и принялись болтать между собой. Я взглянул на часы на запястье: всего час сорок минут.