– Мне вдруг захотелось задать вам вопрос, но я не знаю, насколько он уместен… – Я поднял голову и пристально посмотрел на лес вдалеке.

– Конечно, задавайте.

– Как вы познакомились с Гу Яном? Вас познакомил друг?

Я заметил, как у Чжу Лисинь дернулся уголок рта, и тут же пожалел о своем вопросе, поспешив извиниться:

– Простите, если не хотите отвечать…

– Друг. Нас познакомил друг, – ответила она прямо и откровенно.

– Понятно…

– Когда я впервые увидела Гу Яна, то испытала к нему неприязнь. – Чжу Лисинь смотрела на дорогу перед собой. – Возможно, вы не поверите, но я терпеть не могу богачей, особенно высокомерных отпрысков богатых родителей. Моя лучшая подруга думала, что я близка с Гу Яном из-за денег его семьи. Но это совершенно не так. Мне просто нравилось, какой он человек. Даже если б он превратился в нищего, я все равно осталась бы с ним. Я не хочу никому ничего разъяснять, мне абсолютно все равно, как меня воспринимают другие люди. Люди должны жить для себя, а не для других. Хань Цзинь, ты так не думаешь?

Услышав, как она назвала меня по имени и на «ты», я невольно встрепенулся и ответил:

– Да, я тоже так думаю. Неважно, что другие люди думают о тебе. И я тебе верю.

Чжу Лисинь улыбнулась:

– Мы знакомы совсем недолго, ты совсем не знаешь, какая я на самом деле; как же ты можешь мне верить? Кажется, ты сказал так только для того, чтобы сделать мне приятно. Но все равно спасибо!

– Нет, это чистая правда! Ты права, мы познакомились недавно, но я хочу верить тебе.

Возможно, столь ярая преданность напугала Чжу Лисинь; она окинула меня недоумевающим взглядом и поспешила сменить тему:

– Я влюбилась в Гу Яна после двух месяцев свиданий. Сначала он всегда приглашал меня в кино, в бары, но я отказывалась. Однажды он приехал к моему дому и стал ждать под окнами. Меня тогда это очень разозлило, и я наговорила ему всяких гадостей. Но Гу Ян совершенно не обиделся. Он сказал, что хотел бы пригласить меня на ужин, поболтать о том о сем, и если по-прежнему будет меня раздражать, то больше никогда не побеспокоит. Я дала согласие на ужин, но только при условии, что сама за себя заплачу. Он согласился.

Пока Чжу Лисинь говорила, в уголках ее губ мелькнула счастливая улыбка.

– Я специально молчала во время ужина. Неожиданно Гу Ян принялся много рассказывать о своей семье. Его отец ушел из жизни очень рано. Когда он совершил суицид, на нем висело клеймо чудовищного убийцы. С детства на Гу Яна все показывали пальцем, он очень страдал, но скрывал это, не желая причинять матери боль. Он рассказал очень многое. Помню, в тот день он плакал. Мне было жаль его, а он сказал, что всего лишь хотел найти кого-то, кто сможет выслушать. Он думал, что я отличаюсь от других девушек, однако в чем заключалось это отличие, так и не сказал, а я и не спросила. Еще Гу Ян сказал, что он совсем не желал мне навредить, не хотел преследовать меня и надеется, что я не буду держать на него обиды. Перед уходом он все-таки сам оплатил счет, сказав, что должен мне, а раз уж мы больше никогда не увидимся, то отдает долг сейчас.

Я все шагал вперед и молчаливо слушал ее рассказ. Какофонический шум дождя уже куда-то исчез.

3

– Мне ужасно неловко об этом говорить; только не смейся! – смущенно сказала Чжу Лисинь, украдкой взглянув на меня.

– Не буду, клянусь!

– Я ведь потом стала сама преследовать его.

– Ого! Разве…

– Я отправила ему сообщение, где спросила: «Ты хоть знаешь, насколько невежливо говорить девушке в лицо, что не собираешься бегать за ней? Я настолько страшная?» – сказала Чжу Лисинь со смехом, продолжая крутить в руках ручку своего пестрого зонтика.