|
В определенных кругах старичок - Андрей Никитич - считался учителем жизни. Он шел одной рукой опираясь на своего сына - Алексея Христофорова, другой - на палку, похожую на старую трость, которой он иногда с такой умильностью постукивал по земле, словно она была его матерью. Остановившись перед крыльцом, старичок тихо заплакал. Клавуша быстро, как цыпленка, подхватила его под руки и прямо-таки внесла в комнату, где ему была уже приготовлена постель. Потом, когда старика уложили, его было захотели накормить, но Андрей Никитич воспротивился: - Ведь на свете, кроме меня, есть много других несчастных и голодных людей, - произнес он... В закуточке, у того столика, где недавно пьянствовали садистики, Клава разговорилась с Алексеем и Анной. - Не беспокойтесь, Клавдия Ивановна, - волновался Алеша, - я буду ухаживать, а Аня уже договорилась с медсестрой... - Медсестра у нас ничего, - проговорила Клава, - только отчего-то любит спать в лопухах... - Вы преувеличиваете, Клавдия Ивановна, - вмешалась Аня, беспокойно взглянув на Алешу. Но тот пропустил Клавино выражение мимо ушей и весь сиял доброжелательством, оттого что пристроили отца на воздухе. Его астеническая фигура выражала такое удовлетворение, точно он возносился в хорошее место... Ввечеру все собрались в комнате старичка. Из соседей приплелся дед Коля, но почему-то сконфузившись, хотел было спрятаться под стол. Андрею Никитичу было уже значительно лучше и он, приспособившись в мягкой, уютной постельке, вдруг стал поучать: - Жизнь очень проста и Бог тоже очень прост, - выпалил он. - Посмотрите на этих людей, - Андрей Никитич махнул изящной, беленькой ручкой в окно, - они не думают о смерти, потому что видят ее каждый день, когда косят траву или режут животных; они знают, что смерть - это такой же закон Бога и жизни, как и принятие пищи, поэтому они не удивляются, как мы, когда начинают помирать... Вот у кого надо учиться! И Андрей Никитич несколько победоносно взглянул на окружающих; благость, правда, оставалась, но на дне глаз вдруг обнаружилось страстное, эгоистическое желание жить; чувствовалось, что старичок хочет крайне упростить смерть в своих глазах, чтобы сделать ее более приемлемой, не такой страшной. - Только любовь - закон жизни, - начал он опять. - Любите ближних и вам нечего будет бояться. Клава даже не поняла о чем идет речь; она взгрустнула, вспомнив о Федоре: "Кого-то он теперь душит, голубчик... Вот дите", - вздохнула она про себя. Аня вскоре ушла. - Я знаю, христианское учение с трудом дается людям, - продолжал болтать старичок, не обращая ни на кого внимания. - Истина - это не сладкая водичка... На следующий день утром - Алеша только еще проснулся - Андрей Никитич уже сидел на постели. |
