Но у китайцев полно своих шпионов и агентов. Они давно знали о научных достижениях на Марсе, и когда экспедиция вернулась с Марса, все ее члены оказались в кольце шпионов. Вполне возможно, что китайцы узнали о приборе через своих агентов еще быстрее, чем Служба Безопасности. И тут началась охота за членами экспедиции.

Коскинен слушал ее, забыв о своем нервном истощении и усталости.

Сейчас на него не подействовала ни выпивка, ни еда.

– Но я единственный, у кого есть прибор и который знает о нем почти все. Ведь я разрабатывал его. Разумеется в сотрудничестве с марсианами. Остальные занимались другими работами.

Она откинулась на подушки, как кошка, чуть ли не мурлыкая.

– А почему Служба Безопасности не схватила тебя раньше всех?

– Может быть они не знали всю информацию. А кроме того, им было трудно меня найти. Я сказал. что собираюсь в Миннеаполис, но в последний момент изменил решение, захотел пожить в Супертауне. Однако, они пришли быстро. И китайцы за ними.

– Значит, ты бежал от китайцев, когда наши ребята вышли на тебя?

– И от Службы Безопасности, – Коскинен допил бокал. – Агенты пытались меня убить. – Она широко открыла глаза и их блеск чуть не ослепил его. Он понял, что должен сказать ей всю правду и начал рассказывать.

– Ясно, – пробормотала она. – Но они делали то, что требовал от них долг.

Она потянулась через стол и погладила его руку:

– Но ешь.

Робот принес суп. Женщина смотрела, как он ест, и не мешала ему.

Затем она сказала:

– Кстати, я забыла, что ты не знаешь моего имени. Меня зовут Вивьена Кордиеро.

– Очень приятно, – пробормотал он. В голове у него прояснилось, силы вернулись к нему. Он был благодарен Вивьене, что та растолковала ему всю ситуацию, которая казалось ему кошмарным сном. – Ты физик? спросил он.

– Да, немного, – она кивнула. – Я, как и ты, дитя института. Лицо ее омрачилось. – Но я не пошла на службу государству. Боссы Кратера тоже нуждаются в тех, кто кое‑что понимают в энергетике и теории информации.

– Ты понимаешь, что этот прибор – всего лишь первый экспериментальный образец? Нужна большая лаборатория и годы работы, чтобы понять все его возможности.

– Понимаю. Но Зеггер будет доволен и тем, что есть. Поговорим о приборе. Разумеется, не в подробностях – я не пойму сложной математики – а в общем. – Коскинен колебался. – Я и так уже много узнала, напомнила она ему.

– О, кей, – он вздохнул.

– Во‑первых, это марсианская машина.

– Не совсем. Я же говорил, что изобрел ее вместе с марсианами. Они прекрасно понимают теорию поля, но мало знаю о физике твердого тела.

– Хм. Значит Служба Безопасности не может просто послать корабль на Марс и потребовать всю информацию о приборе. Известно, что марсиане не общаются с теми, кто им не симпатичен. И притвориться другим невозможно, потому, что марсиане – ЗНАЮТ. Разумеется сейчас, когда космические корабли есть только в Америке, никто другой не может полететь на Марс. Значит, вся игра должна вестись только на Земле.

Так, что же представляет собой этот невидимый экран? Потенциальный экрат?

Он удивился и кивнул:

– Как ты могла узнать это?

– Но это же очевидно. Двухмерный потенциальный барьер, отгораживающий его владельца от остального мира. Я определила, что он возрастает от нуля до максимума на расстоянии несколько сантиметров. И ничто, не обладающее большой скоростью, не может проникнуть сквозь него. Так, что пуля ударяется о барьер, теряет свою энергию и падает.