|
В снежном водовороте кружились обломки пластика, листы жести, пакеты и мусор с городской свалки. На законсервированной буровой между городом и аэропортом с протяжным железным стоном обрушилась нефтяная качалка, но люди, укрывшиеся за стенами общежития, не могли услышать этого за воем ветра. Людям, предназначенным в пищу Поморнику, не надо было знать, что происходит вокруг. Глава 10. Как уходят с шельфа Как уходят с шельфа Они лежали в темноте: Дмитрий — повернувшись лицом к стене, Лиза — на спине, глядя в потолок. Она не могла заснуть и знала, что отец тоже не спит. Громко тикал будильник с фосфорными стрелками, забытый, видимо, одним из нефтяников. Может быть, это Наталья завела его, когда они с отцом вошли в эту комнату, чтобы просто переждать буран. Она вращала скрипучий ключик, и улыбалась, и не знала, что для нее вот-вот все закончится. Может, они тут целовались, пока появление остальных не заставило их выбраться из комнаты. Может, она сидела на той самой кровати, где сейчас лежит Лиза, и ждала, пока ее любимый уложит спать свою капризную дочку... И не выдержала, пошла поторопить его, и услышала полные злости слова, и... Лиза, стараясь не издать ни звука, повернула голову. Шуршание волос по подушке показалось слишком громким. Стрелки будильника висели в темноте, мерцали призрачным зеленоватым светом, как фонарики, которыми глубоководные рыбы приманивают к своим пастям корм. Три часа ночи. Всего два часа прошло с тех пор, как она сидела на кухне с Тимуром и думала, что развод родителей — это самое ужасное, что может с ней случиться. Сквозняк злобно тряс двери, и откуда-то доносились тихие голоса — видимо, люди все еще обсуждали убийства. Лиза хотела быть с ними. Неподвижно лежать здесь, стараясь ни звуком не привлечь внимания отца, было мучительно. Он не стал с ней разговаривать — просто приказал ложиться спать, выключил свет и рухнул на соседнюю кровать. Лиза не посмела спорить. Снова хлопнула дверь. Из туалета донесся шум воды — похоже, кто-то решил принять душ. Новый порыв ветра бросил в окно горсть снега. Со стороны отцовской кровати донесся глухой, подавленный звук. Сообразив, что именно она слышит, Лиза похолодела. Она готова была снова оказаться в комнате с ожившим мертвецом, или один на один с убийцей, в погребенной под снегом машине, в падающем самолете... Где угодно — лишь бы не слышать сдавленных рыданий отца. Это было невыносимо. Лиза выбралась из-под одеяла, пересекла комнату. Робко дотронулась до вздрогнувшего плеча. — Иди спать, — глухо сказал Дмитрий. — Папа... — Иди, оставь меня в покое. Он дернул плечом, и Лиза убрала руку. — Мне тоже ее жалко, — пробормотала она. — Не ври. Иди, радуйся. Ты же считаешь, что так мне и надо? — Это ты считаешь, что так тебе и надо, — прошептала Лиза. — Чтооо? Он, рывком сел, таращась в темноте на дочь. — Я не хотела, чтобы тебе было плохо, пап, и мне правда очень грустно. Ты же не виноват, что в нее влюбился, и я тебя все равно очень-очень люблю, и не считаю, что ты плохой, не думай, я знаю, что ты хороший. Только не злись, пожалуйста... — С чего ты взяла, что я злюсь? — прорычал Дмитрий и грохнул кулаком по тумбочке. Жалобно звякнул подпрыгнувший будильник. Лиза попятилась, сообразив, наконец, что говорит что-то не то и вообще, наверное, зря не сделала вид, что спит. — С чего ты вообразила, что я вообще что-то такое думаю? Кто тебе такую чушь внушил? — Никита... — она осеклась, но было уже поздно. — Никита, — ровным голосом повторил отец. — Значит, Никита. Воображаемый друг наговорил тебе гадостей обо мне с Натальей, и ты пришла, чтобы мне все это вывалить? Ты понимаешь, каково мне сейчас? Или ты делаешь это мне назло? — Прости, я не хотела, — прошептала Лиза. |
