|
— Я решила проверить, — Нина невесело хохотнула. — Мало ли... Завернулась в полотенце и вышла. Тут же порезала обо что-то ногу, нагнулась посмотреть. А потом... потом... — Все хорошо, — пробормотал Лешка, неловко похлопывая ее по плечу. — Все нормально. Она посмотрела на него с недоумением, как на говорящего зверька, и отвернулась. — Потом я увидела это и, наверное, закричала, — закончила она. — Ну, у нас хотя бы есть нож, может быть, с отпечатками пальцев, — сказал Тофик. — Хоть что-то... Глаза Нины округлились. — Но на нем мои отпечатки пальцев, — испуганно пошептала она. — Не дури, мы все видели, что ты его уже потом трогала, — успокоил ее Тофик. — Знакомый какой-то нож, где-то я его видел, — пробормотал он, разглядывая обернутое платком орудие убийства: хищно изогнутое лезвие, самодельная наборная рукоятка... Аля заглянула через плечо, ахнула: — Да я им час назад хлеб резала! Лоток, лоток у раковины, там полно ножей, и этот оттуда же... — Умно, — пробормотал кто-то, — любой мог взять. Внезапно Колян издал какой-то невнятный звук, и все обернулись к нему. Бандит стал белый, как разваренный пельмень, и его толстый дрожащий палец указывал на тело водителя. — Что? Что?.. Тихо застонала, оседая, Аля. «Что? Что?» — взвизгивал Колян; его голос становился все тоньше и уже походил на детский визг. Тихо и витиевато выругался посеревший Тофик. Дмитрий застонал и с грохотом выбил дверь в туалетную кабинку, рухнул на колени перед унитазом. Его сотрясала рвота. Вова вставал. Он уже сумел подняться на четвереньки, нелепо выставив голый зад, и его кишки болтались, наполовину вывалившись на кафель. Он мерно мотал головой, кашляя и мыча, и концы шарфика елозили по полу, размазывая по плиткам кровь и слизь. Колян тихо заскулил, как собачонка с подбитой лапой. Его руки шарили по поясу, по груди, будто что-то искали и никак не могли найти. Нина бросилась к водителю, упала рядом на колени, пытаясь поддержать. — Ляг, — бормотала она, — ложись, сейчас мы тебе поможем, лежи, не вставай... Бегите ищите бинты в аптечке! — взвизгнула она, оборачиваясь. — Да не стойте же столбом! Вова закашлялся. Его мутные глаза остановились на Нине. — Нет, — проговорил он, с трудом проталкивая воздух сквозь искалеченное горло, — нет, прекрати, отпусти, больно, отпусти, сукааа... Нина отшатнулась. Кожа на ее щеках казалось сухой и сморщенной, глаза запали, будто она разом превратилась в старуху. Вова приподнялся, схватился за живот, словно пытался затолкать свои внутренности обратно. «Сука», — пробормотал он. — Что? Что? — вскрикивал Колян. Его лицо полностью утратило выражение и походило на кусок непропеченного теста. — Что? — Да принесите же бинты! — страшно заорала Нина, и Колян вдруг тоненько хихикнул. — Бинты, — выговорил он, заливаясь смехом идиота. — Мертвецу — бинты! Ну, ты, тетка, придумала! Так же внезапно улыбка исчезла с его лица, будто ее стерли мокрой тряпкой. «Мертвецу бинты», — пробормотал он. Его физиономия исказилась, и он с ревом бросился на Барина. — Ты куда меня приволок? — орал он, шаря по его мощным бокам. — Куда? Зачем? Да я братве свистну, от тебя мокрого места не останется, весь город по камушку разметают! Ты зачем это, а? ты что задумал? Дай пушку! Дай сюда пушку, козел, я его... Барин вяло отпихивался, не в силах оторвать взгляд от мертвого, безнадежно мертвого, но при этом говорящего и шевелящегося водителя. По багровому лицу Барина крупными каплями катился пот, серые губы тряслись. — Ладно же, — тонким голосом выкрикнул Колян и выбежал прочь, отпихнув с дороги Алю. |
