Об агонии от осознания, что любой мой звук обречет братьев на смерть.
Но я со всем справилась.
– И с этим справлюсь, – прошептала я.
Стены задрожали, с невидимых высот посыпался щебень. Поначалу камешки были мелкими, обычная галька, шуршащая в пустоте.
Но затем они покрупнели. Шуршание сменилось гулкими ударами, а пятна света, исходящего из сердца Райкамы, затмили громадные тени. Сверху неумолимо полетели валуны, падая со скоростью моего бешеного пульса. Вскоре стоны демонов сменились воплями.
Среди этой какофонии звуков я оглянулась на Волка. Его глаза блестели так же ярко, как кровь, стекающая по моей лодыжке.
– Давай сыграем в игру! – крикнула я, вспомнив его слова ранее. – Отпусти меня до того, как я тебя убью!
Пока я говорила, камни градом сыпались вниз, звуки их приземления эхом разносились по пещере. Многие попали по Волку. Я видела, что ему больно, и приказала горе скинуть еще больше камней. Шерсть демона припорошила пыль, и он посмотрел на меня с такой ненавистью, с такой неприкрытой злобой, что я подумала: все, битва выиграна! Затем уголки его рта приподнялись, и морда расплылась в широкой улыбке.
– Пусть будет так, – сказал он, вынимая из моей плоти коготь. Тот окрасился кровью – такой же алой, как его глаза.
Яростно зарычав, Волк обратился дымом и исчез в горе.
У меня даже не было возможности отдышаться. Райкама вытянула меня из трещины, и я упала на землю, жадно втягивая холодный воздух.
Жемчужина сияла в ее груди, как маяк чистой магии. Мачеха выглядела как никогда хрупкой, ее золотые глаза выражали усталость, плечи сгорбились, шрам на лице поблескивал в свете жемчужины.
– Нужно запечатать гору. Одолжи мне свою силу, Сиори. Боюсь, моей недостаточно…
Я крепко сжала ее руку, и тогда жемчужина вспыхнула ослепительной белизной. Закрыв слезящиеся глаза, я сосредоточилась на горе. Сквозь созданную Райкамой трещину просачивался дым, и мачеха прижалась к ней спиной, чтобы не дать демонам выбраться наружу.
Напоследок жемчужина вспыхнула, и по всей горе пробежала волна света. А затем наступила тишина. Никаких криков больше не раздавалось. Из трещины перестал сочиться дым.
Когда все кончилось, Райкама осела на землю.
Я опустилась рядом; змеи освободили мне место и поползли по припорошенной снегом сумке. Той самой, что я уронила, – с сетью из звездного ожога.
– Мачеха?.. – прошептала я, по-прежнему сжимая ее ладонь.
Последний раз я держала ее за руку, будучи еще маленькой девочкой, и тогда мой крошечный кулачок с трудом обхватывал два ее пальца. Сейчас же мои руки были крупнее, чем у нее, исполосованные шрамами пальцы длиннее. А вот ее кожа оставалась неизменно гладкой и холодной. В детстве я любила греть ей ладони и каждый раз удивлялась, что ничего не получалось.
– Спасибо, – я подвинулась ближе. – Вы… вы пришли за мной.
Она коснулась мой лодыжки, расцарапанной Волком, и рана медленно затянулась, оставляя лишь розоватый кривой шрам.
– Помнишь, что ты сказала мне в день нашего знакомства? – спросила Райкама.
– Нет.
– Я впервые ступила на землю Кияты. Меня мучила усталость после долгих недель в плавании. Я сильно волновалась, так как хотела произвести хорошее впечатление. Особенно на тебя, Сиори. Отец столько о тебе рассказывал… Он сказал, что твоя мама умерла годом ранее, и ты была безутешна.
Воспоминание вернулось, точно давний сон. |