— Мил человек, — развёл руками старый историк, — не было тогда стекла.

— А про другие станции расскажете? — спросил Мишка. — «Парк культуры и отдыха»? Расскажете? Там улица Остоженка, мы там недалеко живём.

— Остоженка. — Историк задумался. — На Остоженке находилось одно из самых древних поселений на территории нынешней Москвы.

Я слушала старого историка и вспоминала, как один раз Мишка с мамой и с папой в выходной день ходили в парк культуры. Они взяли меня с собой.

Мы шли по Остоженке. Не очень длинная улица, двухэтажные особняки, маленькая булочная.

Мишкина мама сказала:

— Давайте купим бубликов к чаю.

А папа ответил:

— Когда ещё будет чай. Давай сейчас купим и съедим по дороге.

Бублики были румяные, тёплые. Десять штук нанизали на верёвочку, и до самого парка мы отламывали и ели. А когда шли через мост над Москвой-рекой, Мишка бросил кусочек в реку, и его сразу подобрала серая чайка.

А в парке мы с Мишкой катались на «чёртовом колесе», оттуда, сверху, видно целый мир. Потом мы подошли к силомеру. Мишка сказал:

— Папа, покажи силу, стукни молотом.

Его отец посмотрел смущённо:

— Я не такой уж богатырь, сынок. Ну его, этот молот.

А мама сказала:

— Стукни, стукни, ничего. У тебя хорошо получится, мы с сыном в тебя верим.

Он взял огромный деревянный молот обеими руками, как размахнётся, да как стукнет! И шарик подпрыгнул почти до самого верха, совсем чуть-чуть не допрыгнул.

И Мишка засмеялся от радости.

Это был самый замечательный выходной.

И потом мы с Мишкой часто вспоминали парк культуры, серую чайку, силомер и улицу Остоженку. А почему она называется Остоженкой — нам и в голову не приходил такой вопрос.

— Остоженка называется так потому, что там стояли стога. Были поблизости царские конюшни — длинные строения. А по обе стороны были дома. В них жили те, кто обслуживал конюшни.

— Всадники! — сказал Леденчик.

— Извозчики, — добавила Катя.

Историк засмеялся:

— Послушайте лучше. Конюхи. А ещё стремянные, шорники, подковщики. Вот какие диковинные специальности. Одни делали подковы, другие шили сбрую. От Остоженки отходят переулки Староконюшенный, Стадный.

— Значит, там стадо пасли? — ахнул Леденчик. — Прямо на Остоженке?

— Конечно. Там были луга, трава. Потом траву косили, ставили стога. Пахло, наверное, хорошо — сеном, тёплой травой. А недавно на Остоженке произошёл замечательный случай. В середине прошлого лета мы, археологи, нашли на Остоженке огромный глиняный кувшин. Он был ростом почти вот с эту девочку — шестьдесят сантиметров. — Историк показал на меня. — И ширина почти шестьдесят сантиметров. Этот кувшин-гигант стоял в песке недалеко от Крымской площади. Сверху он был накрыт тяжёлым жёрновом.

Таких больших кувшинов ещё не находили археологи России. Были чаши, вазы, ковши, блюда. Такой сосуд — впервые. Понимаете ли вы, что это значит в науке — впервые? Вокруг счастливой находки заседала целая научная комиссия. Что могли хранить в этом кувшине? Вино? Сделали расчёты. Давление жидкости на стенки кувшина было бы таким большим, что стенки бы не выдержали. Значит, не вино, не мёд. Что же? И тогда учёные догадались: это не кувшин, а погреб! И хранили в нём крупу или муку. А зачем, по-вашему, была нужна тяжёлая крышка — каменный жёрнов?

— Чтобы мыши не залезли, — догадался Пучков.

— Молодец. И вот, представьте себе, выкопали люди много веков назад яму точно по форме кувшина, он плотно сел в яму, его глиняные стенки хорошо прилегли к стенкам ямы.