|
Нам не пришлось спасать вас, вы сами спасли – и кого?! – нашего ценнейшего сотрудника! Ну. если не спасли, то по крайней мере очень помогли ему и нам. Самое главное – вы сделали это сами. Вступили в схватку с негодяем – и победили его! Старались вы не для конкретного человека – Мокроносов был вам антипатичен, – а во имя справедливости. Смелый шаг, ни в какое сравнение не идущий с тем сумасбродным поступком, за который вы заработали фингал под глазом. Вы столь безрассудно выясняли отношения с теми тремя молодчиками, что нам спешно пришлось высылать сержанта вам на помощь. Вернемся к истории с убийством. Ваше поведение поразило наших ученых, смешало все их карты. Первая мысль, которая пришла им в голову, была: «А не ошиблись ли с выбором кандидатуры?» Лишь потом возник иной вариант ответа: дело не в кандидатуре, а во всем земном человечестве. Лично мне кажется, что ваше поведение должно в корне изменить представление наших правителей о степени готовности человечества к контактам с высокоразвитыми цивилизациями. Я очень надеюсь: когда‑нибудь мы с вами встретимся открыто, на равных – как представители разных миров, как сотрудники. Да‑да, как сотрудники, ибо космический контакт – сотрудничество.
Евграф Юрьевич снова взглянул на часы и подошел к прибору. Пока он вместе с Мокроносовым возился с ним, я чувствовал себя так, словно вот‑вот должен проснуться: знаю, что все это он, неправда, но пробудиться не в состоянии. Стоеросов разгуливал по комнате и насвистывал, тетя Клава листала журнал «UFO» (вот что значит работать в «Союзпечати»!). Но вот она аккуратно разгладила страницу рукой, подняла на меня хитрые глаза и поманила пальцем: – Глянь‑ка, соседушка. Узнаешь? Фотография была во всю страницу. Качество оставляло желать лучшего. На фоне сумеречного, предвечернего неба вырисовывались контуры НЛО. Что‑то очень знакомое… Ну так и есть! Это же корабль Арнольда! Надо же, в американский журнал попал. – Узнал, – удовлетворенно хмыкнула тетя Клава. – Бери журнал на память. Бери, не стесняйся. – Большое спасибо, тетя Клава! – Так, – произнес Евграф Юрьевич, закончив возню у стола, – все готово, Николай Николаевич. Мы подключим к вашей голове электроды, вы уснете, а когда проснетесь, все, касающееся посещения Большого Колеса и эксперимента, исчезнет из вашей памяти навсегда. Попутно вы утратите и телепатические способности. Больно не будет. Вам когда‑нибудь делали энцефалограмму? Ну так вот, почти то же самое. Готовы? Вопрос был адресован Мокроносову. Тот щелкнул каким‑то тумблером, смахнул пылинку с блестящей панели и поднял на шефа глаза. – Готов. – А вы, Николай Николаевич? Я кивнул. – Тогда приступим. Стоеросов предупредительно пододвинул к столу мое кресло, меня бережно усадили в него. Евграф Юрьевич одарил меня улыбкой, желая, видимо, подбодрить. Холодные металлические электроды облепили мою голову, что‑то зажужжало, загудело, замигало… Я стал проваливаться в небытие… Но прежде чем забыться, я услышал голоса – раздраженный Евграфа Юрьевича и испуганно‑виноватый Мокроносова. – Где восьмой электрод? – Был здесь. – Вы что, не видите, его нет? – Ума не приложу, куда он подевался… – Растяпа! Кто отвечает за комплектность прибора? – Я… – Вам известно, на какую функцию мозга воздействует восьмой электрод? Что ответил Мокроносов, я уже не услышал…
Глава 11
Очнулся я оттого, что в глаза бил яркий свет. Электрод… Кажется, восьмой… Да‑да… Нет, не помню. Что со мной делают? Что‑то с памятью… Я открыл глаза и тут же снова зажмурил их. |
