Правда, Кирюхе на этот раз приходилось ограничиваться многообещающими намеками, времени на полную программу не было.

Он вернулся минут через пять, неся ворох одежды.

— Сокол ты наш, — нежно проговорил Сотников.

   — Учитесь, ребята, пока я жив, — сказал Кирюха, но никто не улыбнулся.

Почему-то его слова показались мрачным пророчеством.

   И это было странно: они теперь дома, они теперь не в чужой стране, они здесь свои, а вот опасность не уменьшилась, каждый из них кожей чувствовал — самое страшное впереди. В расхристанной, разгулявшейся России человеческая жизнь стала дешевой.

   Они одевались, как в армии, за тридцать секунд. А потом, недолго думая, ломанулись в окно — благо палата была на первом этаже.

   Кому в голову пришла эта безумная мысль — прыгнуть ласточкой в оконное стекло, Турецкий так и не узнал, потому что это был массовый прыжок.

И очень своевременный.

   Это к вечному спору об интуиции. Конечно, она дитя профессионализма. Уже последние секунды, кое-как напяливая на себя одежду, ребята нутром почуяли - опасность!

   Они сиганули в окно за мгновение до того, как пули изрешетили дверь, а влетевшая в продырявленную дверь противотанковая граната разворотила их временное лечебное убежище, искорежив пустые кровати и стулья.

   Грохотнуло так, что с соседних сопок тучей взлетели вороны, закаркав оглушительно и зловеще.

   Чудо, что Немой, то ли поддавшись общему движению, то ли сам по себе, тоже прыгал в окно.

   А теперь он, опережая всех почти на корпус, летел к спасительным кустам. Впрочем, они только ему казались спасительными.

   Александр сразу же сообразил, что именно по кустам и станут палить в первую очередь. Поэтому скомандовал:

— Ложись!

   А продолжавшего бег Немого просто ухватил за ногу. Капитан со всего своего роста шлепнулся в снег.

   И тут же близкие кусты снесло продолжительными автоматными очередями.

  А потом там полыхнул взрыв — стреляли из гранатомета.

   —  Ну, блин! — просипел Веня, выплюнув набившийся в рот снег. — Целую армию против нас!

   От этого бега, оттого, что они снова были на воле, что врагам успели показать кукиш, ребятам стало весело. Это была веселая азартная злость. В такие моменты люди бросаются на штыки и пулеметы.

   Вот этого сейчас Турецкий больше всего и боялся, хотя и его подмывало обойти нападавших сзади и дать им как следует.

— Лежать, — тихо скомандовал он. — Они нас покосят.

Но разве можно было удержать эту жажду мести?

Кирюха уже отползал в сторону, виновато улыбаясь

Александру, дескать, прости, командир, приказ не выполню, накипело.

   И действительно, сколько же можно бежать и бежать? Ведь это же их земля, ее-то от поганцев очищать им сам Бог велел.

   — Это солдатики! — захрипел Александр. — Они просто выполняют приказ.

   — Вот я и гляну! — ответил, уже скрываясь за бугром, Кирюха.

   Веня тоже не выдержал, пополз в другую сторону. Он уже даже не оглянулся на командира. Гладий уползал за Кирюхой.

   Да и Александр махнул рукой. Что им в конце концов — в зайцев переквалифицироваться?!

Он осторожно поднял голову.

   От дымящегося пансионатика в его сторону шло человек десять. Нет, это были не солдаты. Красивые, большие ребята, кожанки, джинсы, чулки на лицах, ленивые походочки, матерок и смешки доносились с попутным ветром.

   —  Игорь Степаныч, — сказал он, обернувшись к капитану, — ползи к кустам и дальше, дальше.