—  Игорь Степаныч, — сказал он, обернувшись к капитану, — ползи к кустам и дальше, дальше... Не высовывайся только. Понял?

   Капитан кивнул и быстро-быстро заработал руками и ногами, отползая в сторону.

Да, на снегу оставался след, но Александр знал: бандиты его не заметят, им просто некогда будет.

   Он дернул ногтем затянувшуюся корочкой рану на лице, собравшейся в ладони кровью намочил себе висок и застыл на снегу, стараясь не дышать.

   — О, один отдыхает, — хохотнул первый, выходя из-за бугра.

   — Дай контрольный, — приказал кто-то другой. — Сказано было, без всяких «авось».

Снег заскрипел совсем близко.

   Но Александр молил Бога, чтобы еще ближе, еще, чтобы наклонился и выстрелил в упор.

Бог услышал его молитвы.

   Бандит ткнул Турецкого носком ботинка, щелкнул затвором и приставил пистолет ко лбу Александра.

   Когда пуля пробила не Александров, а бандитской лоб, тот даже не успел удивиться. На лице так и осталось ленивое презрение к чужой жизни.

Дальше все было почти просто.

   Телом бандита он закрылся от первых выстрелов, которые, впрочем, прозвучали далеко не сразу. За несколько секунд растерянности еще двоих бандитов не стало, тех, что были поближе.

   Александр успевал еще и сдергивать с них оружие, пока они валились в снег.

   Теперь, когда бандиты залегли и стали беспорядочно стрелять, он бросал автоматы через их головы, чему те, видимо, немало удивлялись, до тех пор пока из-за их спин тоже не стали палить.

Из десятерых очень скоро осталось всего четверо.

   Но у одного из четверых — это Александр помнил точно — был гранатомет. И этого-то как раз видно не было.

«Нехорошо,—подумал Турецкий, — ой как нехорошо...»

   Он уже сильно пожалел, что они ввязались в драку. Одна жизнь его новых друзей не стоила и сотни этих. поганцев.

—     Гранатомет! — успел крикнуть он.

   И в следующую секунду рвануло как раз в той стороне, где были Гладий и Кирюха.

   —  Га-а-а-ды-ы!!! — зарычал Турецкий, вскакивая на ноги и несясь прямо на выстрелы. — Ур-ррою!

   Теперь они были маленькие и мерзкие, теперь они боялись, теперь куда-то подевалась их ленивая сила и самодовольство.

— Что, в безоружных стрелять легче?! — оскалился он.

Но тут кольнула секундная жалость, подхваченная трезвой мыслью — одного надо оставить в живых.

Он не успел.

   Он пристрелил только одного, с гранатометом, двое других дернулись и затихли не от его пуль. Он не успел остановить стрелявшего.

   Но досада тут же сменилась радостью — со снега поднимались Кирюха, потом Гладий, а потом и Веня. Все были живы. Ни одной царапины.

   —  Командир, тебя что, зацепило? — испуганно проговорил Кирюха, показывая пальцем на висок.

   Александр схватился за указанное место. Тьфу! Он и сам забыл.

   —  Нет, это так, грим. Погодите, должен быть еще один, — оглянулся он.

   Четвертого нигде не было. Значит, есть надежда, что возьмут живым.

— А где Немой? — спросил вдруг Кирюха.

Ребята стремглав бросились к кустам.

Немой сидел на снегу, схватившись за голову. Одежда на нем была изорвана, лицо разбито. Он стонал.

   —  Ты что, Игорь Степаныч? — склонился над ним Александр.

   Немой поднял на Турецкого растерянные глаза и кивнул куда-то вправо.