– Ладно, – ответил Мезенцев и вдруг понял, что в данный момент кончики его пальцев касаются ее затылка. – Только ты мне все расскажи, и больше чтобы никаких...

– Да‑да‑да, – закивала она. – Конечно. Как скажешь.

Мезенцев вовремя успел отдернуть пальцы и теперь положил провинившуюся руку в карман – от греха подальше.

4

Через пятнадцать минут Мезенцев уже знал все, что случилось за время его отсутствия. Лена честно пыталась запереть себя в четырех стенах. Но получалось плохо, даже когда Мезенцев еще был в городе. А стоило ему отправиться в Москву, как совсем перестало получаться. Надо было только найти повод, чтобы выскочить за порог, – и у Лены отлично получалось находить такие предлоги. Возле супермаркета рабочие под руководством белобрысого очкарика ставили рекламный щит, Лена с детским любопытством наблюдала за работой, а потом что‑то съехидничала насчет содержания рекламы. Будь на ее месте мужчина, Слава послал бы его подальше или не обратил бы внимания на замечание, но на Лену трудно было не обратить внимание. Особенно после того, как она совершенно нечаянно уела его знанием рекламных технологий. Слава отвлекся от руководства рабочими и подошел познакомиться поближе. Лена наговорила ему всяких небылиц, чем еще больше заинтриговала парня. Интерес у Славы был не только личный, но и профессиональный – молодому рекламному агентству, в котором он работал, требовались люди с квалификацией и опытом. Такого человека Слава учуял в Лене и теперь не собирался отступать. Три дня подряд он совмещал лирическое обхаживание с неторопливым рекрутингом, и если по первому пункту Лена поначалу серьезно его не воспринимала, то второй пункт после долгого вынужденного безделья выглядел довольно разумным предложением. «Кто знает, сколько еще здесь придется сидеть, – уговаривала она сама себя. – А так хоть какое‑то дело будет...»

Она уже почти себя уговорила, но тут вернулся Мезенцев и так на нее посмотрел, что Лене пришлось срочно переоценить предложение Славы.

– В любой день, – сказал Мезенцев. – В любой день Леван может выйти на связь. Тогда придется все бросать и ехать на встречу. А где он ее назначит – черт знает. Говорят, он сейчас не в России и вряд ли захочет возвращаться.

– Но он поможет? – с надеждой спросила Лена.

– Он в курсе дела. А уж какие он для себя сделал выводы – только он один и знает. Всего можно ожидать, – сказал Мезенцев, вспоминая Колю с пакетиком орешков на перроне метрополитена. Тоже мне, провожающий. – Так что, – сказал Мезенцев. – Позвони своему Славе, скажи, что тебе нужно срочно уезжать по семейным обстоятельствам.

– Не очень удачная мысль. Он сразу же примчится сюда, будет допытываться, что и как...

– Зачем вообще было его сюда водить, – проворчал Мезенцев. – Значит, позвони ему домой и наговори чего‑нибудь такого, чтобы его здесь больше не было.

– Я не знаю его телефона. Но мы должны были завтра встретиться в три часа возле кафе, напротив его офиса.

– Значит, завтра пойдешь туда и скажешь ему, что тебе надо уехать.

Мезенцев подумал и добавил:

– А чтобы уж все наверняка было, я сам с тобой пойду и все ему скажу. Чтобы не было расставаний на три часа со всякими там слезами...

– Какие слезы, о чем ты? – пожала плечами Лена. – Просто хотелось бы по‑человечески расстаться, хотя бы соврать что‑нибудь убедительное...

Мезенцев согласился. Он был уверен, что поступает правильно. Он был уверен, что завтрашний принудительный разрыв Лены и Славы лишь увеличит шансы на благополучный исход этого неблагополучного дела.