– Мне? Ну да, мне нравится, нравится слегка поддать в пельменной, прикинуться шпионом, поболтать о том о сем... Но когда моих людей начинают резать на куски. А мне приходится прятаться, словно... Нет, это уже не по мне.

– О, – разочарованно сказал Бондарев, – где же тот блеск в глазах, про который мне рассказывали... Получается, что вы, Аристарх, не романтик...

– Кто? Ро... Чтоб я слова такого больше не слышал! – Дворников с непонятной злостью пнул лохань с дождевой водой и вышел. Было слышно, как он расталкивает охранника, а потом они уже вдвоем будят другого охранника...

Бондарев сквозь пленку, которой были затянуты окна на веранде, наблюдал смутные очертания выезжающего со двора автомобиля. Он прикинул, сколько времени понадобится Дворникову, чтобы доехать до города и чтобы хотя бы немного протрезветь, а потом позвонил ему на рабочий номер. Пискнул автоответчик, и Бондарев заговорил:

– Аристарх, ты так поспешно уехал, что я забыл тебе кое‑что сказать. Мы действительно встретились с тем человеком, но сейчас он мне снова нужен. А я не знаю, где его искать. Но он‑то знает, что через тебя можно передавать послания. Поэтому я сделал так, что скоро он снова захочет меня найти и выйдет на тебя. Пугаться не стоит, ведь теперь ты знаешь, что ему нужен не ты, а я. Ты просто скажешь ему, где меня можно найти. И я там буду его ждать. После этого ты можешь быть свободен. Всего тебе хорошего, Аристарх. Можешь не перезванивать и не благодарить. Один совет напоследок – не налегай ты на те пельмени, больно уж они стремные... Выражай свою экстравагантность как‑то по‑другому. Коллекционируй предметы искусства. Или почини крышу. Я имею в виду – в загородном доме...

Потом Бондарев подмигнул недопитой бутылке виски, мысленно повинился перед фирмой‑производителем за святотатство и плеснул из горлышка себе на ладони. Спирт защипал свежие царапины, и Бондарев поморщился. Однако аромат пролитого напитка компенсировал неприятные ощущения.

4

Из‑за машин «Скорой помощи» медленно и неотвратимо выехал черный джип. В этот неприятный момент на язык Маятнику запросилась старая присказка: «Поздняк метаться» – очень эффектная, когда говоришь ее кому‑нибудь другому, но абсолютно тупая и совершенно несмешная, когда речь идет о тебе самом.

– Не дергаться, – проговорил Маятник в сторону охраны. – Уже облажались сегодня, одного раза достаточно.

– Но...

– Как будто вас здесь вообще нет.

– Но... – Проснувшаяся в Буром смелость не унималась, но тут щелкнула дверца джипа, и на траву ступили ноги в легких кожаных туфлях. И Бурый не сдержался, пробасил изумленно‑недоверчиво: – Баба?

– Заткнись ради бога, – попросил его Маятник.

– Жора, это вы мне? – поинтересовалась женщина, выбравшаяся из джипа. Она потянулась, разминая мышцы, и это было сделано с естественной грацией и с естественным пренебрежением к тому, как это выглядит со стороны.

– Нет, это я сам с собой разговариваю, – ответил Маятник. Выдержать нейтральную интонацию у него не получилось, и слова прозвучали враждебно‑иронично.

Морозова не обиделась. Она снова потянулась, щурясь от удовольствия, словно большая сильная кошка, наслаждающаяся собой и окружающим миром. Наполнявшие ее позитивные вибрации были столь сильны, что никакая враждебная ирония не могла их нарушить. Она и одета была под стать этому настроению – легкие светлые брюки, светлая рубашка навыпуск. Весной, во время предыдущей их встречи с Маятником. Морозова была в ином настроении и в иной оболочке – черная кожаная куртка на черный свитер и черный же пистолет, отнюдь не декоративное дополнение к ансамблю, но аргумент в беседе с охраной Жоры Маятника.