– Надо, чтобы он пришел в себя, – повторил Директор. – И тогда он сможет рассказать все, что знает. Все, что он услышал от Крестинского‑старшего.

– Вы и вправду думаете, что старший брат миллиардера работает уборщиком или кем‑то в этом роде в провинциальной гостинице? – В голосе Дюка не было иронии. Он просто интересовался мнением Директора.

– Я думаю, что если бы я был известным миллиардером и хотел найти своего непутевого брата, то я бы искал его во многих местах. Но вряд ли бы я стал искать его в провинциальной гостинице среди технического персонала.

Дюк согласно кивнул.

– Бондарев уже ищет его, но все же мне нужны подтверждения из первых уст, – продолжил Директор. – Мне нужно подтверждение от Белова. Все это слишком важно...

Дюк обернулся к Директору:

– Важно? Да бросьте вы... Слова никогда не бывают настолько важными, чтобы из‑за них так убиваться... Одни слова, другие слова, одно свидетельство, другое свидетельство – все это не изменит главного.

– И что, по‑твоему, главное?

– Что нет никаких гарантий на успех нашего дела.

– Гарантии – это вообще не по нашей части, – проворчал Директор. – Но тем не менее ты...

– А что мне остается делать? Монгол сидит в коридоре и ждет, когда я выйду. Мы с ним теперь не разлей вода.

– Ты же знаешь, почему так вышло.

– Я знаю это. Я знаю, что у меня нет другого выхода как...

– Не драматизируй.

– И то правда...

Дюк посмотрел на Белова, на опутавшие его тело системы, мерно качавшие растворы лекарств по венам...

– Я слышал, что в таких случаях нужны эмоциональные встряски, – сказал Дюк.

– Кому они нужны? – не понял Директор. – Мне? Нет уж, хватит с меня...

– Ему. – Дюк кивнул в сторону Алексея. – Эмоциональные встряски, способные пробить ступор, в котором сейчас находится его мозг.

– Ну и как ты это представляешь? Хочешь рассказать в подробностях, как умерла его сестра? ...Извини, вырвалось.

– Это тоже способ, – спокойно ответил Дюк. – Но боюсь, что мои слова сейчас его не проймут. В его нынешнем состоянии... Тут нужна или его мать, или...

– Что?

– Девушка.

– Кто?

– У него есть девушка. Зовут Карина. Если бы она...

– Она имеет какое‑то представление, чем Белов занимается?

– Естественно, нет.

– Тогда как ты это себе представляешь? Мы летом провели целую комбинацию, чтобы убедить мать Белова в смерти сына. И что теперь? Все порушить? А эта девушка? Привезти ее сюда с закрытыми глазами? Ткнуть носом в Белова – на, выводи его из комы? Так, что ли?

– Я думаю, что в любом случае, рано или поздно...

– Так‑так...

– Белов очень переживал гибель сестры. Это травма, это потеря, которая требует замещения. Иначе это будет психологическая травма, которая будет с каждым годом становиться все глубже, а потом выстрелит в самый неожиданный момент.

– Какой ты заботливый.

– Ничего подобного. Я просто рассуждаю логически.

– У нас для этого есть целый этаж специально обученных людей, – буркнул Директор. – А ты здесь для другого.

– Как скажете. Я не в том положении, чтобы спорить...

– Вот именно.

Какое‑то время они молчали. А потом Директор спросил:

– Как ее – Карина?

3

Аристарх Дворников сидел в дальней комнате своего недостроенного загородного дома, кутаясь в дорогое длинное пальто с поднятым воротом и вытягивая итальянские ботинки поближе к включенному обогревателю.