– Я сам открою, ну зачем ты будешь бегать туда‑сюда? У тебя небось спина опять болит... Давай мне ключи, я сам все сделаю.

– Заботливый ты, Женя, – сказал сторож, разглядывая Ингу. – Про спину мою вспомнил. Там такая спина... Что с ней сделаешь в моем‑то возрасте... Слишком уж запущено все.

– Главное, что ты вовремя спохватился. Все еще можно вылечить.

– Может, и так... – Рома вытащил из кармана ватника связку ключей. – Держи... Спохватился... Я спохватился, когда мне уже четвертый десяток пошел. Разве это не поздно?

– Нет, – сказал Мезенцев. – Можно и на четвертом десятке загасить болезнь. Если правильно все делать.

Рома хотел еще что‑то сказать, но потом просто махнул рукой и закрыл за собой дверь. Мезенцев показал Инге связку ключей.

– Вот и все.

– Очень долго, – недовольно проговорила Инга. – Эта трогательная забота о его спине...

– Я вообще очень заботливый человек, – сказал Мезенцев открывая ворота.

– Я заметила. Сначала ты застрелил Генерала, а потом позаботился о его дочери.

– Вот это ты зря сказала. – Мезенцев обернулся и увидел тонкую усмешку на ее губах.

– Главное, – почти ласково прошептала Инга, – чтобы никто не сказал об этом Лене Стригалевой. Это для нее будет такой неприятный сюрприз. Ну что ты стоишь? У тебя такое лицо, как будто ты обиделся. Пошли, пошли. У нас еще куча дел.

4

Центральная дорожка была узкой полоской серого асфальта, которую подсвечивала редкая цепочка невысоких фонарей. По левую и правую сторону от этого маршрута все тонуло в темноте; кусты, деревья, ограды участков и крыши дачных домиков сливались в массу с неопределенными очертаниями, которая скрипела, шелестела и выла на ветру.

Мезенцев шел первым, вплотную за ним двое его «соседей», и замыкала процессию Инга. Водитель остался в «Саабе», поскольку тут запросто могли обойтись и без него. Все очень просто: забрать папку, потом пристрелить Мезенцева, благо в глубине дачного товарищества условия для таких дел почти идеальные. Там же можно и закопать, если будет время и желание. На обратном пути желательно убрать сторожа, поскольку тот хоть и пьяный, но свидетель. А профессионалы, как сообщила Инга, свидетелей не оставляют.

И после этого можно садиться в машину и ехать... Куда они могут поехать? К тем, кому так до зарезу понадобилась эта папка? Наверное. К большим людям, которые все про всех знают... Все? Минутку.

Он остановился и тут же получил толчок в спину от «соседа».

– Чего встал?

– Инга...

– Что?

– С чего ты решила, что это я убил Генерала? Ведь ты валялась тогда без сознания, со сломанными ребрами. Ты не могла этого видеть.

– Но ты ведь его убил? Убил. Неважно, откуда я это знаю. И вообще этот разговор ни к месту.

– Шагай, – толкнул Мезенцева «сосед».

Мезенцев медленно двинулся по дорожке.

– Инга, а почему Лену нужно было оставить именно в Волчанске?

– Ты задолбал уже, – возмущенно заявил «сосед». – Почему, почему...

– Потом может не найтись времени для вопросов, – пояснил Мезенцев свое любопытство. Он не видел выражения лица Инги, когда это сказал, но услышал ее слова:

– Почему именно в Волчанске? Потому что там есть кому о ней позаботиться.

– А зачем она вам теперь? Папка уже практически у вас, и нет смысла держать Лену в заложницах...

– Хватит заботиться о других, – раздраженно бросила Инга.