В гостиничном холле Мезенцев на миг остановился и быстро огляделся. В толпе полуодетых людей, снующих туда‑сюда, заметить Ингу и ее мальчиков было непросто, тем более – надо же – Мезенцев не смог представить Ингу в купальнике. Она все время возникала перед его глазами в костюме, том самом пляжном или же строгом деловом, однако раздеть ее у Мезенцева не получалось, и он встревожился.

Но миг прошел, Инги не было, и Мезенцев двинулся дальше. У газетного киоска он остановился, пробежал глазами яркие глянцевые обложки и, не глядя на киоскера, проговорил:

– А украинские газеты бывают?

– Заходите в понедельник, – буркнул киоскер, промакивая платком вспотевший лоб. – Тогда будут.

– Тогда чего‑нибудь про спорт, – сказал Мезенцев и бросил в блюдце перед киоскером несколько монет.

Тот забрал деньги, сунул Мезенцеву газету и протянул руку, чтобы высыпать сдачу. Мезенцев открыл ладонь, и туда легла твердая продолговатая карточка, универсальный ключ для гостиничных номеров на двенадцатом этаже.

– Спасибо, – сказал Мезенцев и сунул карточку в карман шортов. Газету он бросил в первую попавшуюся корзину для мусора. Это было примерно в половине двенадцатого.

Он еще немного пошатался по холлу, убивая время и убеждая себя, что никакой Инги поблизости нет. Он уже давно пытался убедить себя в этом, но в то же время подсознательно чувствовал, что на самом деле он хочет увидеть Ингу Зачем? Чтобы окончательно с ней разобраться? Или для чего‑то другого? Нет, все же об Инге ему лучше было не думать вообще, мысли путались, сбивались, и Мезенцев понимал, что эта женщина превратилась в его проклятие – надо было тогда на пляже либо убить ее сразу, либо пробежать мимо, не оборачиваясь. Но он не сделал ни того, ни другого и теперь мучился, не понимая себя и не понимая ее.

Но когда до полудня осталось пятнадцать минут, вся эта суета как будто провалилась в специально открывшийся люк. Мезенцев вошел в кабину лифта, и та понеслась на двенадцатый этаж, наполняя Мезенцева восхитительными предчувствиями. Время все же пришло, несмотря на всяких там Инг.

Этаж сверкал стерильной белизной, словно был частью сверхэлитного госпиталя, где малейшая соринка немедленно выслеживалась сканером и уничтожалась специальной системой. Тихий гул кондиционеров плыл в ушах Мезенцева, и он улыбнулся, чувствуя тревожное щекотание под ложечкой – признак грядущего взрыва.

3

Еще в лифте Мезенцев сменил шлепанцы на мягкие спортивные туфли и теперь медленно ступал ими по ковровой дорожке. Попутно он влез ладонью в щель между склеенных половинок арбуза, запустил руку внутрь, раскрыл пакет и взялся за рукоять пистолета. Это была кустарная модель, детище легендарного самоучки по кличке Левша. В разобранном виде пистолет сильно напоминал детали детского конструктора, а потому мог перевозиться через таможни и пункты досмотра. В собранном виде он выглядел не очень эффектно, но свои шесть пуль выпускал замечательно быстро и надежно. Мезенцев в конце концов шел не пугать людей, а убивать их. Для этого изобретение Левши вполне годилось.

Мезенцев остановился возле нужного номера и посмотрел на часы. Без десяти двенадцать. Переданные ему инструкции предписывали войти в номер именно в это время и дождаться возвращения хозяина номера, которое должно было состояться через пятнадцать‑двадцать минут. Имея опыт нескольких путевок, Мезенцев уже знал, что организаторы этих мероприятий – люди донельзя аккуратные и пунктуальные. Они все расписывают по секундам, и если говорят, что киоскер в холле передаст ему универсальный ключ, значит, так оно и есть. Если они говорят, что жилец вернется в номер в период с двенадцати ноль пяти до двенадцати десяти, значит, так оно и будет.

Мезенцева ожидали от пяти до десяти восхитительных минут – минут предвкушения.