|
Пользуясь властью, данной ему Мерлином, он в первый же день отдал несколько совершенно ни с чем несообразных распоряжений: временно стереть из расписания искусство забвения, древнейшую дисциплину «Язык зверей и птиц» временно именовать оскорбительным названием «Введение в протолингвистику» и ни в коем случае, ни под каким предлогом не упоминать о том, что профессора Орбилия Плагосуса зовут Орбилий Плагосус. И это было только начало. Тарквиний Змейк появлялся в самых неожиданных местах и отдавал приказы все более и более дерзкие. Как с возмущением рассказывал сам профессор Курои, Тарквиний Змейк возник на рассвете у него в спальне и сказал довольно‑таки язвительно:
– Дорогой коллега, не могли бы вы на три‑четыре дня воздержаться от метания молний, в особенности в приезжающую комиссию? Он настоятельно попросил доктора Мак Кехта временно вывести кровавые пятна с одежды и даже одолжил ему для этой цели склянку какой‑то жидкости – не менее въедливой, чем он сам. Профессор Финтан в беседе с Морганом‑ап‑Керригом вообще выразил изумление по поводу того, что Мерлин мог поручить прием инспекции человеку с запятнанной репутацией, каким был Змейк. Темное прошлое Тарквиния Змейка не мешало ученикам обожать его, но преподаватели, люди менее восторженные и более осведомленные, поговаривали, что было бы все же лучше, если бы он не служил в свое время Кромвелю.[4] Связь с Кромвелем была обвинением настолько тяжким и самодостаточным, что когда Мак Кархи однажды беззаботно ввернул, что нисколько не удивится, если Змейк и при Генрихе VIII что‑то такое выкаблучивал, Курои прервал его и с суровой уверенностью заявил, что в то время Змейк еще не родился. При этом он так скривил рот, что сразу стало ясно, что он хочет сказать: репутацию Тарквиния нет нужды подмачивать дополнительно, – имя его и так достаточно сильно забрызгано. Все искренне недоумевали, почему Мерлин доверяет Змейку и как можно допускать такую личность к ученикам, но когда однажды профессор Мэлдун улучил момент и спросил об этом Мерлина напрямую, тот с рассеянным видом заговорил о погоде, о том, что пора бы разогнать над школой облака, и отправился с букетом шотландского чертополоха проведать своего пони.
* * *
…Когда Мерлин, во время какого‑то проблеска, случайно осознал всю непосильность задачи, возложенной им на Змейка, он взволновался, выбежал в коридор, похватал за рукава каких попало преподавателей и стал убеждать их: – Я опасаюсь, что я тут слишком много… э‑э… взвалил на Змейка. Змейк должен и подогнать расписание под требования нынешней системы образования, и замаскировать факт существования… э‑э… кое‑кого из коллег, и то, и это. А потом, эта… переходящая башня? Это же никаких рук не хватит. Коллега Курои, не в службу, а в дружбу, возьмите на себя хотя бы расписание. Облегчите Тарквинию жизнь. – Я вообще избавил бы его от этого бремени, – тут же громогласно отозвался Курои, давно полагавший досадным недосмотром то, что Змейк до сих пор жив. – Причем с большим удовольствием. Впрочем, профессор Курои всегда и во всех случаях требовал крови, и коллеги давно уже принимали это спокойно. Мерлин переключился на Мак Кархи: – Мне неловко просить вас, Оуэн. Вы так загружены… Но займитесь же наконец этим чертовым расписанием! – Что с ним сделать? – деловито спросил Мак Кархи. – Э‑э… там обнаруживается ряд предметов… не совсем… э‑э… лояльного вида. Искусство забвения, топография волшебных холмов, спецкурс по ползучим этим самым… растениям. Преображение стихий. Потом некоторые языки у нас… того… кхе‑кхе… – Что некоторые языки? – попытался уяснить Мак Кархи. |
