|
Мы и сейчас после школы встречаемся, общаемся и вспоминаем былое. А тогда творили что хотели на уроках физики, только что на ушах не стояли. Так вот, был очередной урок физики. Лариса Александровна находилась в лабораторной, когда прозвенел звонок на урок. Сергею Чернову очень не хотелось сидеть на уроке и слушать эту тягомотину, так он возьми и брось портфель с третьего этажа на улицу, а сам шнырь за дверь, а Эдик Метальников возьми и закричи: «Чернов из окна выпрыгнул». Мы все к окну. Смотрим, где же там Серега. Лариса Александровна из лабораторной выскочила и тоже пытается заглянуть через наши спины. А мы стоим плотной стеной. Видим, Серега уже из-за угла бежит. Вот добежал. И лег на асфальт рядом с портфелем. Мы возьми и расступись. Так Лариса Александровна чуть в обморок не грохнулась. Как запричитала, что же делать, по стенке поплыла, побелела. А Серега между тем встал и домой побежал. Она немного пришла в себя, кто-то сказал, что это была шутка. Она опять в окно, а Сергея уж и след простыл. Потом, конечно же, ему досталось, но из школы не выгнали. Окончил Серега ПТУ № 9 и сейчас работает слесарем в Туапсинском РЭУ.
Ирина Говоруха Несчастная любовь и три красных плаща
Последняя августовская неделя 1985 года выдалась в нашем селе Старое, что в Бориспольском районе Киевской области, жаркой. Мутный и тягучий воздух напоминал пар над вываривающимся бельем. Густо цвели бархатцы, декоративные подсолнухи и эхинацея с редко посаженными лепестками. Каждый день я ходила на репетицию первого звонка, перебегая через акациевый парк и небольшие заросли черной черемухи. До школы мне было ровно пять минут, и я с интересом наблюдала, как она меняется. Там уже снимали с окон желтые газеты, пересаживали в горшки цветы и подводили глубоко синим фундамент. За это время я узнала, где мой класс, как зовут учительницу, где находятся медпункт и столовая. А еще я была безумно влюблена в десятиклассника Олега Воронова, с которым нам выпала честь давать первый в моей жизни звонок. На каждой репетиции он мне подмигивал, подавал медный колокол с пышным красным бантом и подсаживал на плечо, придерживая за худые сбитые ноги. И вот такой «пирамидкой» мы шли по кругу и молчали. Линейка проходила очень торжественно: поднятие флага, шествие пионеров под звуки горна и нестройный бой барабанов. Выступление директора, завуча, первой учительницы и «Дважды два четыре…» из всех динамиков. Я стояла и волновалась… Большой букет скользил в руках, но еще не пришло время его дарить. Через несколько лет я полюбила этот момент, когда с первыми нотами «Некогда стареть учителям» мы бежали, продираясь через старшие классы, и преподносили педагогам осенние розы и астры. А потом Олег смело вышел из общего строя, схватил меня, подбросил вверх, как куклу, перехватил одной рукой коленки, и я энергично затрясла звонком. Я трусила, что уроню звонок, что задерется школьное платье, демонстрируя трусики, или, чего доброго, упаду, соскальзывая с его плеча, как с горки. Но виду не подавала. До чего же он был красив, Олег! Носил синюю полушерстяную форму и настоящий взрослый галстук. Светлые ровные волосы зачесывал на бок и когда хотел поправить челку – то просто резко вскидывал голову. И от него пахло настоящим взрослым одеколоном… Позже, когда старшеклассники на третьей перемене спускались в школьную столовую, я всегда выбегала из своего углового класса, чтобы на него посмотреть. Стояла, подперев стену, и любовалась: он шел с друзьями и говорил на непонятном мне языке, обсуждая объем наклонной призмы и шарового сегмента. Я слушала их разговоры, и мне казалось, что он самый умный человек на земле. Накануне Нового года я получила удар прямо в сердце. И стало оно совсем разбитым… Олег шел в столовую, но уже без друзей и бережно сжимал ладонь одноклассницы. Девушка щебетала о группе «Форум», напевала песню «Белая ночь» и хвасталась какими-то новыми брюками-бананами. |
