Нас завели в класс, в котором еще пахло краской и свежей побелкой. Слева находились три высоких окна и куцые шторы, свисающие ровно по подоконник. В красном углу – портрет Макаренко в каракулевом пальто и очках с круглой оправой, которая, видимо, тогда считалась признаком интеллигентности. Над доской – плакат с цитатой Сухомлинского: «Мышление начинается с удивления».

Учительница показала нам крючок для портфеля, подставку для карандашей и научила правильно складывать руки. Я не понимала, что их можно держать по-другому, и к концу дня они превращались в несгибаемые лыжные палки.

Софья Макаровна была пожилой женщиной с короткой стрижкой. На лице у нее росли борода и усы, и носила она только шерстяные кофты, простые без вытачек юбки и говорила басом. Почему-то я ее боялась, хотя уже хорошо читала, считала до ста и решала примеры в пределах десятков. Меня посадили за одну парту с Витькой Варавой – вертлявым, задиристым пацаном, постоянно лезущим целоваться. Он любил животных и всем без разбору завязывал банты. А еще никогда не переодевался после занятий, и его школьные брюки всегда были покрыты собачьей шерстью и лоснились.

И сентябрь был теплым. Мы приходили на уроки в носочках, гольфах и коротких платьицах. У всех девочек были одинаковые прически, как у Зои Кукушкиной из фильма «Приключения Электроника», и разноцветные плащи на случай дождя. У меня их было целых два, и оба красные. Один – короткий, похожий на клюкву, а второй – алый, чуть ниже колен.

В один из дней я пришла в школу в коротком, повесила его в общей раздевалке и поспешила на занятия. Потом, возбужденные после физкультуры, мы с девочками забежали за вещами, и я не думая схватила плащ, повесила его на локоть и засеменила домой. На следующий день по всем классам прошлась медсестра с моим забытым клюквенным плащом, который я опознала, запихнула в портфель, даже не отдавая себе отчет, что вчера унесла чужой.

Прошло еще два дня. Наступило бабье лето, и в плащах не было никакой необходимости. В конце недели мама затеяла уборку и долго меня отчитывала по поводу смятой спортивной формы, грязных кед и бардака в портфеле. А потом заглянула в прихожую и ахнула. Она зашла в комнату, в ее руках были красные плащи. Целых три!

– Иди сюда.

– Ну, мам, потом! Мой любимый фильм.

Я как раз, удобно устроившись в кресле, смотрела «Не ходите, девки, замуж» и грызла сухари с изюмом. Мама уже перешла на крик, отчего по спине пробежал неприятный холод.

– Срочно ко мне.

Я пулей метнулась к ней.

– Это что такое? Я тебя спрашиваю, что это такое?

Она трясла перед моим носом ворохом красных плащей. Я краснела, и бледнела, и не знала, что ответить. В моей голове не было никакого объяснения. Кроме как мистического…

– Ты что, украла?

Я сглотнула колючий ком в горле и испуганно замотала головой:

– Нет, мам. Что ты?

– Тогда объясни, как они сюда попали.

– Я… Я не знаю.

Мама больно ударила меня по губам и сказала с металлом в голосе:

– Не ври мне! Никогда мне не ври! Завтра же на вытянутых руках отнесешь его в школу и при всех отдашь девочке, которая проплакала из-за него несколько дней.

Со временем я привыкла к школе, резким звонкам и бородатой учительнице. Только до сих пор мне снятся три похожие друг на друга красных плаща. И горький осадок, что мама мне не поверила…

Запомнилось на всю жизнь

Людмила Чеснокова

Пушкин

Родилась я в городе Черемхово Иркутской области.