— Вот пашкуды мелкие! — разозлился Картавый, в сердцах сильно дернув себя за неопрятную бороду. — Че шаштают по чужому учаштку? Мы ш тобой школько уже по этой жележке ходим туда-шюда?
— Так с лета, — ответила Дарюха, непроизвольно погладив памятный летний сувенир — замечательные китайские штаны имени кукурузного чучела.
— А кошельков ш деньгами никогда не подбигали! — напомнил Митрич. — Пора начинать.
— Подбирать? — удивилась Дарюха.
— Отбигать! — поправил Митрич и стал закатывать рукава замусоленного ватника.
6
— А сейчас наш астролог Варфоломей Звездопадов расскажет, уважаемые радиослушатели, кому что сулит главное новогоднее животное. Итак, козероги!
— Козлы! — с ненавистью сказал старлей Сергей Горохов и щелкнул тумблером, выключая приемник.
Главное в округе новогоднее животное, занесенное в устные народные святцы под именем Полкаш Вонючка, уже определило судьбу сержанта на всю ближайшую неделю. Глава УВД Сероземского сельского округа полковник милиции Вонюков лично подписал распоряжение о назначении старшего лейтенанта Горохова ответственным за проведение традиционной предновогодней операции «Елки-палки, лес густой». В напарники ему был дан сержант Коля Петров. Отдавая соответствующий приказ, Вонючка, как донесли старлею приближенные к Полкашу (и исполненные злорадства) коллеги, ликовал, как дитя, и ржал, как лошадь. Послать старлея Горохова и сержанта Петрова охранять елки — очень смешная и столь же злая шутка, ситуативно понятная, впрочем, только милиции райцентра.
Если вдуматься, Сереге не на кого было сердиться, кроме себя самого, — в новогоднюю сказку он вляпался по собственной глупости, точнее, по причине избыточного внимания к приказам начальства в лице все того же Вонюкова. В самом начале осени, когда на День округа в Сероземской торжественно открыли памятник Расказаченному Станичнику, полковник распорядился установить вблизи монумента милицейский пост для охраны устроенной вокруг памятника клумбы: некоторые потомки Расказаченного Станичника, к сожалению, имели общественно вредную привычку к неправедной прихватизации народного добра садово-паркового назначения. Полковник, строго предупрежденный о персональной ответственности главой района, застращал личный состав управления прозрачной угрозой:
— Ежели опять какая-нибудь сволочь мраморную плитку с бордюра сколупнет, дерн срежет, цветочки повыдергает или, не дай бог, голубые, прости господи, ели выкопает, я это все найду и знаете, куда засуну?
«Ясно, что не в клумбу!» — поняли смышленые подчиненные и приготовились тщательно охранять и травку, и цветочки, и особенно елочки, которые по причине своей крупногабаритности и колючести были бы особенно некомфортны в режиме воспитательно-карательного засовывания.
Несмотря на наличие охраны, одна из четырех поднадзорных елей исчезла ранним утром, когда утомленный вахтой сержант Петров «закрыл глаза на одну минуточку». Причем пропажу заметил не кто-нибудь, а именно старший лейтенант Горохов, навестивший священный монумент на рассвете с прозаической целью — накопать червей, во множестве содержащихся в щедро удобренной почве вип-клумбы. Далее в планах старлея, получившего законный выходной, стояла фантастическая рыбалка на зарыбленном пруду, однако при виде квадратной ямы в земле Серега напрочь забыл про удочки. Местоположение ямы в одном строю с тремя елочками ясно говорило, что ее создатель копал на клумбе отнюдь не червей.
Поспешно и безжалостно разбуженный сержант Петров ужаснулся перспективе и уговорил старлея Горохова не поднимать тревогу. Вместо этого два доблестных милиционера на личном автомобиле старшего лейтенанта рванули в ближайший лесопитомник и за две бутылки водки, приготовленные Гороховым для рыбалки, выторговали себе у сторожа эксклюзивное право выкопать одну елочку. |