Рид, возможно, был самым здравомыслящим безумцем из всех, кого По когда-либо встречал, но он определенно был безумен.

– Мне нужно было убедиться, что ты все тот же человек, По. То, что ты жил на своей ферме, тебя не смягчило. Это кульминация работы всей моей жизни, и если бы ты не был готов бросить вызов церковникам или потревожить могилу, ты бы не справился с тем, что я хочу от тебя дальше.

– Так ты меня проверял? Но зачем?

– Ты расскажешь мою историю, По.

– Значит, все это, – ответил По, – только для того, чтобы я стал твоим гребаным биографом? – По изо всех сил старался не терять нить рассуждений. У него была сенсорная перегрузка. Ему нужно было неделю просидеть в темной комнате. Ему нужно было поговорить с отцом.

Рид хранил молчание.

– Любой мог бы сделать это для тебя, – продолжал По. – Люди с большим авторитетом и технически более подкованные, чем я. Черт, почему бы просто не выложить все в интернет? И пусть эти повернутые на теории заговоров сделают за тебя всю работу.

Рид пожал плечами.

– Требовались подтверждающие документы, которых у меня не было. Банковская выписка, которую ты отыскал. Приглашение на вечеринку. Вся эта возня вокруг часов «Брейтлинг». Вещи, которые подтверждают их видеопризнания.

Рид был прав. У них обоих было по половинке одной и той же головоломки. Без показаний По эти признания были бы просто записью перепуганных людей, говорящих то, что хотел слышать их мучитель; без их признаний доказательства в лучшем случае считались бы косвенными.

По наконец-то понял. Это должен был быть он. Он не только был единственным, кто мог, – только он бы и справился.

– Знаешь, он и до этого устраивал такие вечеринки, – сказал Рид.

– Кармайкл?

– Да. Я не знаю, был ли с другими детьми такой же уровень разврата, как с нами, но можешь быть уверен – ничем хорошим для них это не кончилось. Я знаю, что некоторые из тех, кто посещал его предыдущие вечеринки, теперь очень влиятельны. Истеблишмент постарается защитить себя. Ты должен это понимать.

Ван Зил уже говорил По, что люди в Вестминстере хотят закончить эту историю тихо и деликатно. Он представил себе, как они шепчут на ухо старшему констеблю Камбрии: «Все, кто замешан в этом деле, теперь мертвы. Не будите спящих собак. Нет нужды заглядывать дальше выходок какого-то сумасшедшего. И кстати, как продвигается ваше заявление на должность в столице? Дайте мне знать, если я смогу помочь. Посмотрим, смогу ли я замолвить за вас словечко».

Вся правда никогда не выйдет наружу. Мужчины и женщины, контролирующие СМИ, Королевскую прокуратуру, суды и полицию, выполняли приказы своих хозяев. Конечно, некоторые из наиболее либеральных газет могли бы заподозрить сокрытие информации, но без помощи По им было бы нечего искать.

Рид осторожно спросил:

– Ты всегда утверждал, что последуешь за уликами, куда бы они ни вели, но я спрашиваю тебя, если я дам тебе улики, ты сделаешь так, чтобы правда вышла наружу? Ты расскажешь миру нашу историю, По? Меньшего мои друзья не заслуживают.

– Я позабочусь, чтобы это вышло наружу, Килиан. Все это.

– Спасибо, По.

Он поднял глаза, когда Рид произнес:

– Я же просил тебя никому не говорить.

Какая-то машина двигалась по дороге к ферме. Сквозь туман пробивались огни фар.

– Я никому и не сказал, – ответил По. Он повернулся к Риду, но тот уже исчез. Когда он вернулся, то был уже не один. С ним была полубессознательная Хилари Свифт.