Было бы странно, если бы все трое детей продолжали лгать на полицейских допросах. Скорее всего, лгал один из них и потом солгал двум другим.

– Я читал все их заявления, – продолжал Олдуотер, – и они старательно избегали говорить, что он сбежал из страны. Скорее они выразили мнение, что он уехал.

– Сказать полиции свое мнение – это не преступление, – подчеркнул По. – А как же лихорадка Денге? Это ведь можно проверить?

– Многие христианские миссионеры отправляются в Африку и не возвращаются. Их забирает «Большая тройка» – война, преступность и болезни, – объяснил Олдуотер. – Но если дети все это выдумали, значит, они были очень умны.

– Неужели?

– Вы знаете, что такое лихорадка Денге, детектив-сержант По?

По отрицательно покачал головой.

– Ну, вам нужно знать лишь две вещи. Это ужасный способ умереть, и она крайне заразна. В Африке в те дни любого, кто умирал, подхватив подобную болезнь, немедленно кремировали.

– И поэтому…

– Поэтому, все, что им было нужно, – это запись о смерти неопознанного белого мужчины подходящего возраста, и они могли начать процедуру признания его мертвым. Записей в Африке, особенно в зонах военных действий, практически нет.

По промолчал.

– И не забывайте, что к тому времени он уже много лет как пропал. Они обратились в суд, показали несколько косвенных доказательств, и в 2007 году получили свидетельство о смерти. Тогда поместье стало их собственностью, и они смогли распоряжаться им, как захотели.

– И что, они его просто промотали?

– О, нет, ничего подобного.

– Тогда что?

Олдуотер, казалось, пришел к какому-то решению.

– Вы не производите впечатления человека, который легко сдается, сержант По.

– Это не одна из моих сильных сторон, Николас, – признал По.

– Хорошо, – сказал Олдуотер.

– Так что?

– На этой неделе вам везет, – усмехнулся епископ. – Можете достать хороший костюм?

Глава 29

К тому времени, как По оставил Брэдшоу в «Шап-Уэллсе», Камбрия решила показать свое истинное лицо. Погода испортилась, и восточный ветер грозил превратиться в бурю. Эдгар зарычал на темное небо, но вскоре уже вилял хвостом, радуясь долгой прогулке.

Когда ветер начал пронизывать тонкое пальто, По решил, что лучше повернуть назад: не бывает плохой погоды, зато бывает плохой выбор одежды. Стоило развернуться, как его телефон просигналил о входящем сообщении. Оно было от Флинн: «Я на пути к тебе, По. Нужно поговорить».

Было нетрудно угадать, чего хочет Флинн, и По лениво прикидывал, хватит ли у него времени построить ров вокруг Хердвик-Крофта, чтобы ее не впускать. Когда он вернулся, свет уже горел. Это был его дом, но он все же постучал, прежде чем войти.

Флинн была в ярости.

– Где тебя черти носили?

По прошел мимо нее и открыл клапан газового баллона. После того как зажег плиту и поставил закипать воду, он повернулся к ней и спросил:

– И что это было? Уверен, ты просто забыла сказать, что мне можно делать в отпуске, а что нет.

Она не смутилась, как он и предполагал.

– Не вешай мне лапшу на уши, По. Ты пошел к свидетелю, не имея никаких полномочий.

– К какому именно? – спросил По, прежде чем успел остановить сам себя.

К счастью, Флинн, видимо, решила, что он ее просто подначивает.

– Ты прекрасно знаешь, кого я имею в виду. Фрэнсис Шарплз позвонил в полицейский участок Карлайла и спросил, когда его придут арестовать.