Слинур кивнул и указал на катер.

Среди последних в этой армии была белая крыса. Секундой позже маленькая белая фигурка виднелась выбиравшейся на борт катера. Слинур сказал:

— Это вожак грызунов.

С глухим шумом выгнувшаяся палуба «Клейма» взорвалась.

— Зерно! — глухо кивнул Слинур.

— Сейчас вы узнаете, как плачут корабли — сказал Мышатник.

Черный катер призрачно двинулся на запад, в отсутствующий туман.

Галера «Шарк» шла по бурлившему следу «Скуинда», ее весла двигались, как ноги у прыгающей многоножки. Лукин закричал:

— Подлый обман! Ночью «Клейм» завлекли!

Черный катер, наращивая свою скорость при помощи уходившего на восток тумана, удалялся в плену его.

«Клейм» с расколовшейся палубой из-за крепкой волны набирал воду и накренивался в черные и соленые глубины, переворачиваясь килем вверх.

Протрубив военный гимн, «Шарк» пошел за катером в белую стену. Конец мачты «Клейма», проделав небольшую борозду в гребне волны, исчез под водой. Все, что сейчас виднелось на юг от «Скуинда», это было большое пятно, усеянное золотистым зерном.

Слйнур повернул искаженное гримасой лицо в сторону мостика.

— Пойдем в каюту Демоиселлы Хисвет, если нужно будет — силой — приказал он — и сосчитайте белых крыс!

Фафхрд и Мышатник посмотрели друг на друга.

Через три часа те же четыре персоны собрались в каюте Хисвет с Демоиселлой, Фрике и Лукиным.

Каюта была с таким низким потолком, что Фафхрд, Слинур и помощник капитана вынуждены были ходить сгорбившись и склонны были сидеть согнувшись. Она была просторной для торгового корабля, но все же была переполнена этой компанией вместе с крысами в клетках, надушенной Хисвет, с отороченным серебром багажом, сваленным на темную мебель Слинура и запертыми на замок рундуками.

Три рогообразных окна в корме и сужавшиеся щели в правом и левом борту освещали все мутным светом.

Слинур и Лукин сидели напротив окон за узким столом. Фафхрд занял свободный рундук, Мышатник — суживающийся кверху бочонок. Между ними стояли четыре клетки с крысами, чьи жильцы с белым мехом казались такими же совершенно безразличными к происходящему, как любой из людей.

Мышатник удивился себе, представив, что было бы любопытно, если бы белые крысы поменялись с людьми местами…

Ряд голубых глаз белых крыс должен был бы вынести самые значительные решения. Он представлял себе их, одетых в горностай, безжалостно выпятившихся свысока на маленьких, раболепствующих Лукина и Слинура, вокруг которых бегали мыши-слуги, мыши-чиновники, и за которыми стоят крысы-охранники в доспехах, держащие фантастическое оружие с колючками и кривыми лезвиями.

Помощник капитана стоял около открытого решетчатого окна в закрытой двери, чтобы видеть, что другие моряки не подслушивают.

Демоиселла Хисвет сидела нога на ногу на подвешенной койке, ее горностаевый халат был полностью собран под ее коленками. Она ухитрялась выглядеть наиболее холодной и изысканной даже в этой позе. Время от времени ее правая рука играла с темными, волнистыми волосами Фрике, которая, согнувшись, сидела на полу у ее коленей.

Скрипели рангоуты, в то время как «Скуинд» катился на север. Иногда был слабо слышен шум шагов рулевых, ходивших над головой по корме. Из похожих на ловушку дверей, ведущих вниз, и через каждую щель дощатого настила просачивался вяжущий, пахнущий гренками запах, все заполнявший запах зерна.

Говорил Лукин. Он был худ, с покатыми плечами, жилисто-мускулистым человеком почти такого же роста, что и Фафхрд. Его короткое одеяние из коричневых доспехов поверх его простой черной туники было прекрасной вязки. Золотой обруч собирал его темные волосы, а обруч у него на лбу был с пятью эмблемами Ланкмара — морской звезды.