Фрам проехал не останавливаясь мимо, припарковался в метрах пятидесяти и, выключив мотор, стал наблюдать за происходящим через боковое зеркало. Через минут пятнадцать санитары вынесли на улицу носилки с телом, накрытым белой простыней, и погрузили их в карету. Потом вышли полицейские, с ними штатский с саквояжиком в руках – вероятно, врач. Они тоже сели в машину и уехали.

Когда он спустя минут десять поднялся на третий этаж, где находилась квартира Крупье, то на входной двери увидел пломбу. Тут же приоткрылась дверь квартиры напротив, и наружу высунулась пожилая женщина.

– Вы туда? – Она кивнула головой на дверь с пломбой. – Ах вы выше, – догадалась она, увидев, что Фрам сделал движение подняться по лестнице. – Там такое произошло – ужас! Я так перепугалась. И надо же, спокойный и солидный господин, а вот взял и застрелился!

– Застрелился?

– Да, около двух часов тому назад.

– И что же послужило причиной?

– Все теряются в догадках. Жилец был иностранцем, работал, кажется, в каком то посольстве… Вы извините, я думала, что кто то пришел к нему… Мне страшно. До свидания.

– До свидания, – откликнулся машинально Фрам и пошел наверх.

Гибель Крупье была полной неожиданностью. Неужели человек, которого только что вынули из петли, опять впал в отчаяние и не нашел иного решения своих проблем? Это плохо вязалось с тем настроением и состоянием духа, в котором он оставил Крупье неделю тому назад. Шифровальщик знал, что получит свои двадцать тысяч, так зачем же ему было уходить из жизни? И почему он звонил и просил срочно встретиться?

Как бы то ни было, но сотрудничество с Крупье оборвалось в самом начале пути.

Часть восьмая

Шантаж

Первое письмо пришло три дня спустя после смерти Крупье.

Фрам, как всегда, разбирал утреннюю почту и обратил на него внимание, потому что, в отличие от других писем, адресованных на фирму, на этом конверте была указана его фамилия. Он тут же вскрыл конверт и извлек из него лист обычной бумаги. Текст письма был лаконичен и тревожен:

«Мы знаем Кто ты есть и Чем самом деле занимаешься Готовься».

Аноним вырезал из какой то английской газеты отдельные слова и буквы и, не заботясь о предлогах и знаках препинания, наклеил их на бумагу.

Если бы Фрам не был нелегальным разведчиком, то такое дурацкое послание он с успехом, не задумываясь, сразу бы отправил в корзину для мусора – подумаешь, какому то чудаку пришла мысль устроить розыгрыш! Но как разведчик, скрывающий свое амплуа и истинные установочные данные, Фрам не мог так просто отделаться от него. Он сразу почувствовал, что это не розыгрыш, а что то более серьезное. Кто послал ему это письмо и с какой целью, было пока не ясно. Доброжелатель, вознамерившийся, к примеру, предупредить его об опасности, дал бы понять о своем позитивном к нему отношении, а тут доброжелательством вроде и не пахло. Исходя из загадочной концовки, надо было рассчитывать на какое то продолжение всей этой истории.

Естественно, никакого обратного адреса таинственный аноним не оставил. Судя по штемпелю на конверте, письмо было опущено в Стокгольме, его накануне обработало почтовое отделение номер такой то и в тот же день переслало в центр. Конечно, если бы он опять же был обычным гражданином, можно было бы заявить в полицию, но вряд ли это было в интересах канадского бизнесмена Стивена Брайанта. Создавалось впечатление, что аноним – то ли швед, то ли иностранец – имел в виду именно этот аспект личности Фрама, когда вырезал ножницами фрагменты из газеты.