Когда я вошел, он был там вместе со Стариком, тихо сидевшим на корточках у стены и наблюдавшим за аватарой, который стоял возле своей установки и глядел в нее. Когда я вошел, они оба взглянули на меня.

     - Решил зайти, - сказал я, и эти самые обычные слова, произнесенные в лаборатории, где никогда не прекращалась работа, вдруг показались мне ужасно глупыми, особенно учитывая то, что обращены они были к пришельцу-аватаре и экспериментальному получеловеку-полуживотному. Я решил, что нужно срочно добавить что-нибудь еще, дабы замаскировать первую дурацкую фразу. - Ну как, выяснил что-нибудь новенькое?

     - Я не совершил каких-либо серьезных прорывов в области познания или восприятия, - ответил Порнярск так, словно я разговаривал с ним всего какой-нибудь час или два, а не несколько месяцев назад.

     - Думаешь, удастся? - спросил я.

     - На этот счет у меня есть определенные сомнения, - ответил он. - Мои возможности ограничены тем, чем я являюсь, равно как и он, - Порнярск указал на Старика, который на секунду перевел взгляд на него, а потом снова уставился на меня, - ограничен тем, чем является он. Сам Порнярск мог бы добиться несравненно больших результатов. Или даже ты.

     - Нет никакой надежды завлечь сюда Порнярска? - спросил я, наверное, в сотый уже раз, потому что не мог удержаться, надеясь, что на сей раз ответ окажется иным.

     - Уверен. Конечно, существует возможность, что и здесь удастся добиться каких-либо результатов. Но в то же время практически определенно будет достигнуто нечто возможное, не столь большое, но тем не менее весьма важное там, где Порнярск находится сейчас. И он ни в коем случае не променяет эту определенность на возможность.

     - И ты даже не можешь объяснить, где он находится?

     - Нет, - сказал аватара. - Во всяком случае, в понятных тебе терминах.

     - Что, если ситуация изменится? Тогда сможешь?

     - Если что-либо изменится, то все возможно. - Да, - кивнул я и почувствовал, что позади длинный, наполненный событиями день. Я бы с удовольствием присел, если бы рядом был стул. Но поскольку ни Порнярск, ни Старик стульями не пользовались, ближайший сейчас находился на противоположном конце комнаты и не стоило идти туда и приносить его. - Боюсь, и мне пока ничего не удалось достичь, - признался я и, едва договорив, вспомнил, что это не совсем так. Я засомневался, вспоминая о происшедшем несколько дней назад, когда на кормушку прилетел подкормиться кардинал, и о том, что последовало за этим. Интересно, придаст ли этому какое-нибудь значение аватара. - Впрочем, нет, кое-что было.

     Он ждал. Старик тоже ждал. Если бы они оба были просто двумя людьми, по крайней мере один из них наверняка спросил бы меня, что означает это кое-что.

     - Все это время я довольно много читал... - через несколько секунд снова заговорил я и принялся рассказывать Порнярску о том, как Старик помог мне выбраться из умственного тумана, в котором я находился с момента гибели Санди, и как я пустился в свои поиски, жадно поглощая все, что находил между книжными корешками. До этого я никогда ему об этом не рассказывал, и сейчас, слыша, как слова срываются с моих губ, я сам недоумевал, почему я этого не сделал раньше.

     Порнярск молча слушал меня, и Старик тоже слушал. Сколько из сказанного мной понимал Старик, я не знал. Но из того, о чем говорили между собой мы, люди, он определенно понимал довольно много, очевидно, будучи ограничен не столько скудностью словаря, сколько недостаточными возможностями восприятия абстрактных понятий.