На это раз ставка Бурого выиграла.

– Есть! – завопил Гриша, ударяя кулаком по столу. – Скушали, мать вашу разэтак?!

Две следующие игры теория вероятности была не на стороне главных героев вечера. Потом выиграла ставка Фимы. Вскоре у Грини закончились фишки и он бросился к заветному окошку. По возращении увидел, что Циркулев окончательно освоился у рулеточного стола: подражая магнатам, дымил сигарой и степенно отхлебывал коньяк прямо из горлышка. Бурый незамедлительно присоединился к другу и заказал себе отдельную бутылку. Азарт оказался настолько сильным, что коньяка хватило только на десять минут. Пока Фима, ласково обнимая официанта за талию, делал новый заказ, Гриня успел полностью опустошить свой носок, перезнакомиться с соседями по рулеточному столу и даже фамильярно хлопнуть по заднице какую-то даму в алмазном колье. Игра продолжилась на деньги Фимы. Ставки росли, пачка денег в носке становилась все тоньше. Последним аккордом веселого вечера стал вопль вконец окосевшего Бурого:

– Шампанское к каждому столу! Гулять, так гулять! Эхма!

Гриня пустился в пляс, то и дело натыкаясь на столы и стулья, а Фиме ни с того, ни сего захотелось пригласить в казино цыганский хор. Гром грянул, когда официант осмелился принести Бурому счет за шампанское. Гриня долго смотрел на бумажку налитыми кровью глазами, затем разорвал счет и швырнул клочки в лицо официанту.

– Пошел вон, шваброид обструганный!

Фима не остался в стороне и врезал в ухо крупье, объявившему, что циркулевская ставка, в очередной раз проиграла.

– Кого дурить вздумал, свинопотам?!

Все смешалось в доме Облонских, как справедливо заметил Булгаков. Не было в казино персонажа, который не стремился бы внести свою лепту в избиение нижнечмыринских дебоширов. От верной смерти Гриню и Фиму спас только своевременный приезд наряда милиции. Плачущего от бессильной ярости Фиму затолкали в машину с зарешеченными окнами. С Бурым пришлось повозиться дольше. Он дрался, как раненный лев и только внушительная порция ударов резиновой дубинкой привела его в чувство.

Хмурое утро весельчаки встретили в камере вытрезвителя. У обоих адски болели головы, поэтому вести переговоры с милицией не стали. Фима отдал стражам порядка, последние, невесть как завалявшиеся в носке деньги. Теперь опасаться ограбления было нечего. Странники, купив на двоих бутылку пива, без приключений сели в дизель-поезд. По мере приближения к нижнечмыринскому полустанку, дружки все больше грустнели. Они молили Всевышнего о том, чтобы он отсрочил встречу с Чубеем. Бог внял молитвам жертв теории вероятности и послал ангела в форме контролера. Безбилетников вытурили на ближайшей станции. Добираться до Нижних Чмырей пришлось где пешком, где на попутных машинах.

– А все ты, со своей теорией вероятности, – шипел Гриня на Фиму. – Утроим, учетверим! Что Мишке скажем, дефективный?

– Ты тоже хорош, – оправдывался главный конструктор. – Шампанского за все столики!

– А может, они по домам разошлись? – с надеждой сказал Гриша, глядя на дверь конторы. – Может завтра, с утреца во всем признаемся?

– С утреца или с вечера, какая разница? Чубею все равно, когда нас на тряпочки рвать. Пойдем, Гриня, авось не до смерти прибьют.

Мишка долго смотрел на измочаленные фигуры командировочных, на их опухшие морды и дрожащие руки. Душа Чубея сразу почувствовала неладное.

– Где колхозные деньги? Только не надо трепаться, что вас ограбили. Не томи, Гриня, выкладывай бабки.

– Михаил Фомич… Миша, – Циркулев опустил голову. – Прости, Христа ради. Нет денег.

– Как это нет?! Говорите, гоблины, куда мои кровные бабули подевали!

– Казино, – пробормотал Гриня.