К счастью, как ни старался Култуяров, но встать смог только на четвереньки и Грине пришлось обходиться без самогона. Депутат, пользуясь давними навыками, самостоятельно запряг в телегу кобылу, чудом выжившую после повальной сдачи скота, помог взобраться своему помощнику на дерюги и, взмахнув кнутом, выехал в рабочую поездку. Бурый тут же затянул песню, чем сразу привлек внимание односельчан.

– Вона депутаты наши уже с утра нажрались, – говорили нижнечмыринцы. – Борются, чтоб им ни дна, ни покрышки, за народное счастье.

Мишка блаженствовал. Он причмокивал, покрикивал на кобылу и чувствовал себя так, словно заново родился. В Нижних Чмырях было тихо. Не мычали коровы, не визжали от голодухи свиньи. После того, как к Льняному вернулись бразды правления «Красным пахарем», ему, ввиду отсутствия скота, пришлось сосредоточиться исключительно на растениеводстве. Никанорыч, само собой, накатал жалобу на Чубея, но бумаженция моментально оказалась в руках Мишки, который собственноручно растрепал ее о морду стукача. Оторвин стал истинным властелином села и свалить его было уже невозможно.

Под монотонное завывание Бурого о приключениях ухаря-купца, телега въехала на мост. Из кустов за ее передвижением следил Рома Губастенький. Он еще с вечера договорился с командой столичных телевизионщиков, которые были готовы выехать к месту покушения по первому сигналу.

Последующие трагические события стали с одной стороны следствием Грининой пьянки, а с другой – строительства гидроэлектростанции, сделавшего мост слишком опасным для передвижения. Чубей все вспоминал былые дни и радовался как ребенок тому, что довелось прокатиться по-старинке. Бурый закончил песню и начал орать следующую, когда произошла катастрофа. С душераздирающим треском лопнула доска и одно из колес телеги повисло над Чмыревкой. Мишка взглянул вниз и ужаснулся. Высота была небольшой, но падать вниз даже ради победы на выборах не хотелось. Чубей струсил, решив отказаться от сумасбродного плана, и изо всех сил хлестнул кобылу. Последовал сильный рывок, но телега не сдвинулась с места. Мишка обернулся к Бурому, надеясь на поддержку, но увидел на лице Гришки гримасу животного ужаса. Тут-то и сработал план. Подпиленная Мамедом ось хрустнула, телега накренилась на сорок пять градусов и ездоки, один за другим соскользнули в реку.

Мишка вынырнул из мутных вод первым. Увидел бултыхающегося рядом Бурого и завопил:

– Спасите! Депутата убивают!

Из кустов выбежал Губастенький. Прижимая сотовый телефон к уху он носился по берегу и не знал чем может помочь Чубею. Начали прибывать участники заговора. Через пять минут все они метались вдоль Чмыревки и вопили так будто наступил конец света. Мишка так и не дождался от сподвижников реальной помощи. К счастью, Чмыревка не принадлежала к числу глубоководных рек. Вволю накричавшись и набарахтавшись, Оторвин наконец догадался встать на ноги и убедился в том, что вода доходит ему до пояса. Шатаясь и увязая в илистом дне, он выбрался на берег и тут же попал под прицелы видеокамер.

– Что, по вашему мнению, произошло здесь? – журналист сунул под нос Чубею микрофон. – Считаете ли вы произошедшее случайностью или…

– Покушались, суки! – Мишка выплюнул набившиеся в рот водоросли. – Я делаю заявление: только что была предпринята попытка моего устранения. Конкуренты используют самые грязные технологии и не останавливаются ни перед чем!

На мосту похожее интервью давал полковник Мелкокалиберный. Он демонстрировал журналистам подпиленную ось телеги и клятвенно обещал найти преступников. С гневной, обличительной речью выступил и Никифор Громыхайло. Правда, он говорил не столько о Чубее, сколько о своем заводе, благополучие которого, благодаря проискам врагов висит на волоске.