– Вы поняли правильно, герцог. Анна должна от вас услышать, что Миних способен свергнуть её и её мужа, и сам стать регентом при малолетнем императоре. Больше того, она должна знать, что он способен её убить! Именно этого мне и нужно. Вы согласны мне помочь?

– А почему нет, граф? Но вы исполните все, что обещали не за это?

– Слово Остермана.

– Тогда прикажите протопить сие помещение. А то здесь весьма холодно. Особенно ночами.

– Сегодня же у вас будет тепло, герцог…

***

Год 1740, ноябрь, 22-го дня. Шлисельбург.

Пьетро Мира.

Пьетро сидел в крепости совсем рядом с герцогом Бироном, но тот так и не узнал про это. И в тот же день, когда Остерман посетил герцога, бывшего шута посетила Мария Дорио.

Пьетро Мира был удивлен, когда увидел женщину на пороге каземата.

– Пьетро! – она бросилась на шею Мире.

Тот крепко обнял её.

– Тебя пустили ко мне? Ничего не могу понять!

– Они дали мне час. Потом я вынуждена буду покинуть тебя.

– Ты сказала они? Кто они, Мария?

– Люди Остермана. Они согласны отпустить тебя из России, но только если ты отдашь им 100 тысяч заработанные при дворе императрицы! Пьетро! У меня есть твои 12 тысяч. И мои 6 тысяч. Нам этого хватит. Отдай им деньги, что лежат в банке у Либмана. Прошу тебя!

– Отдать? – Мира засмеялся. – Это деньги, заработанные мною благодаря моему уму. Я не отдам им ни одной монеты, Мария.

– Но тогда тебя ждет каземат в Шлиссельбурге до конца твоих дней. Ты не знаешь этих русских! Им плевать на то, что ты итальянец. Да и ты подданный какого государства в Италии?

– Где я только не жил, Мария. И в Парме, и в Неаполе, и в Милане. Но слово пармского государя не слышно в Петербурге. Они даже не знают где это мелкое государство. Посол короля Неаполитанского есть в Петербурге, но какое ему дело до меня? Кто я для него? Я для всех никто. И единственное что у меня есть это деньги! И они хотят меня их лишить.

– Пьетро! – Мария заплакала. – Я не желаю, чтобы тебя убили или держали здесь. Уедем!

– Я не одам им ничего. Так что уезжай одна. Пока Арайя до тебя не добрался.

– Арайя в большой силе теперь. Он может тебе навредить. Думаешь, он тебе простит?

– А я и не нуждаюсь в его прощении, Мария. Но хватит о них. У нас мало времени.

– Пьетро…

Он не дал ей больше говорить и подхватил на руки и понес к своей деревянной кровати….

***

Год 1740, ноябрь, 23-го дня. Санкт-Петербург.

Остерман и сеньор Франческо Арайя.

Андрей Иванович Остерман был человеком образованным и умным, говорил на языках разных: немецком, итальянском, французском, голландском, английском, латинском, русском. Того у него никто отнять не мог. Некогда он учился в университете Йенском, но вынужден был покинуть учение из-за дуэли.

Остерман состоял на службе русской с года 1703-го. Начал он служить еще при Петре Великом, и был отмечен государем за ум и быстро стал подниматься по лестнице служебной империи Российской. Он женился на русской женщине из знатного рода и получил от Петра титул барона, за заключение выгодного для России Ништадтского мира. Затем при Анне Ивановне был пожалован титулом графа и стал вице-канцлером.

Андрей Иванович хоть и был умен и хитер, но был жаден. Про таких говорят, что за копейку удавиться. Слухи о его жадности ходили по Москве и по Петербургу. Да и в Европе про сие знали. Деньги были слабым местом Остермана.

Сейчас он хотел заполучить деньги шута Педрилло. И был готов сделать для этого все. Мария Дорио, через которую он действовал не смогла ему помочь.