За околицей встретил Сычиху с грибной корзиной в руках. Притормозил, заглядывая, хороши ли грибы.

    -  Чего без собаки? - непонятно прищурясь, спросила старуха.

    -  Бес ее сегодня в темячко клюнул.

    -  Вот-вот.

    -  Что - вот-вот?

    Старуха положила мне шершавую ладонь на плечо.

    -  Не ездил бы сегодня на охоту, а, парень, - сказала просительно, жалобно даже.

    -  Это почему, интересно?

    -  Не ездил бы, а! - отводя глаза, повторяла она настойчиво, как заклинание.

    -  Да вы что сегодня все, с ума посходили? - вновь вспылил я, смерил бабку с головы до ног насмешливым взглядом и, газанув так, что мотоцикл поехал, козлом подскочив на дороге.

    Бабка что-то кричала вослед. Кажется:

    -  Ну, смотри тогда! Ну, смотри!

    Я злился долго, сам не зная, на кого и за что. Скорей всего, сам на себя, а не на собаку и не на старуху. Тревожно мне было от их поведения, особенно на ночь глядя. И как бы я ни отгонял эту тревогу, она все возрастала и возрастала. Где-то глубоко внутри ворошилось: «Может, вернуться? Все равно с таким настроением путней охоты не будет». Но робкие поползновения разума заглушило упрямство: «Подумаешь, взбрындила Клеопатра! Подумаешь, бабке что-то на ум взбрело!»

    Я и не заметил, как проехал две третьи дороги, бегущей по тальниковым пойменным пожням и чернолесью. Впереди показались знакомые жердевые мостки, после которых мне нужно было сворачивать вправо, на узенькую тропинку. Я и свернул, готовясь через несколько минут увидеть знакомые плесы, а может, и уток вдали. Однако никаких плесов, а тем более уток не было и в помине. Вместо хорошо известной, езженной-переезженной тропинки под колеса мотоцикла бежал какой-то глухой, ни разу не виданный мне проселок.

    Что за наваждение? Что за напасть?

    Я остановил мотоцикл. Слез, огляделся.

    Совершенно незнакомое место!

    Жулькнул заводную педаль, развернулся, поехал обратно, надеясь возле мостков сориентироваться и определить, что делать дальше. Но и мостков я не обнаружил, сколько ни ехал. Грязная хлябкая дорога привела меня к краю бесконечного болота, неожиданно оборвавшись. Тупик. Очень странный, жутковатый тупик. Уж не брежу ли я?

    Нет, не бредил, не спал. Вот комар сильно впился в подглазье. Вот второй проколол кожу на пальце руки, а вот какая-то птичка, пролетая, брызнула теплым прямо на щеку. Какой уж тут бред, какой сон?

    Передо мной стояла высоченная развесистая сосна. Метрах в пятнадцати от нее по окаемку болотца - вторая. Откуда они здесь появились? По всей местной пойме на многие десятки верст не было никаких сосен.

    Я сел под ближним деревом на мощные корни, задумался.

    Что-то в мире происходило не то.

    Бежать надо с этого неприятного места, бежать!

    Я вскочил и стал лихорадочно заводить мотоцикл. Он не заводился, хоть лопни.

    Тогда я плюнул на него и снова опустился на корни. Меня окутывали плотные сумерки. Впопыхах я только теперь увидел, что был уже глухой вечер, на глазах переходивший в черную ночь. Надо было что-то придумывать. Я насобирал хворосту, сухой травы и попытался развести костер, но спички не зажигались. Их будто кто-то задувал, хотя было безветрие. В сердцах я полностью извел единственный коробок и без толку. Забросив его за ненадобностью, я едва не заплакал. И тут вспомнил, что искру можно добыть и от аккумулятора, а уж из искры всегда можно разжечь пламя.