Андрей приладился стрелять в ответ и орал, чтобы ему не мешали, ушли бы с линии огня.

Игорь Андронов на секунду замер, тупо хлопая глазами, словно ошалев от этого зрелища, потом кинулся в зимовье. Куча мала на пороге ему страшно мешала, и он просто разбросал сгрудившихся и высунулся уже с карабином.

Еще одна пуля ударила в стену, теперь почти возле самой двери, и отколола длинную щепу.

— Шеф, да уйдите вы к черту!

Тот и правда мешал — он оказался единственным, кто еще стоял на линии огня. Михалыч затравленно обернулся, сунулся туда-сюда, явно не зная, что делать, задержался на мгновение, хищно вцепился в котелок, полный зайчатины с кашей, и утащил его с собой в зимовье.

Грянули выстрелы Андрея с Игорем, и тут же загрохотали пули о зимовье. Ко всеобщему удивлению, нападавшие тут же плюхнулись прямо в грязь тундры. Это было тем более странно, что все убедились только что, как трудно попасть в человека на таком расстоянии.

Михалыч горестно стонал, припав к биноклю. Все они были тут как тут, все они сейчас ползали по тундре, прилаживая карабины: Санька Ермолов, явно за главного, Витька Ленькин, Ленька, двое Санек с разными фамилиями… Почти вся королевская рать! Не было только Акулова, и Михалыч удивился, обычно Чижиков его-то и оставлял за главного. Не было и еще одного, молодого, имени которого Михалыч был не в силах вспомнить.

И было горькое недоумение, ну что они попадали на тундру?! Чего палят с расстояния в километр, из такой невыгодной позиции?! Михалыч, разумеется, не знал, что их пребывание в зимовье было для «юных чижиков» величайшей неожиданностью. Для «чижиков» все они находились где-то в верховьях Коттуяха, не случайно же в ту сторону бежал пленный Мишка и не зря в той стороне сгинул Акулов, наверняка и его взяли в плен, а очень может быть, что и убили. Атака была не продуманным действием, а совершенно случайным. И теперь, лежа на мокром лишайнике, «чижики» не знали, что и делать. Только что они прямо с марша нападали на беззаботных людей, а спустя несколько минут уже лежали в топкой тундре, а по ним стреляли из укрытия.

И не было у них лидера. Кроме самого Чижикова, только Акулов имел такой авторитет, что действительно мог управлять отрядом. Тот, обнаружив в зимовье людей Михалыча, мог отойти и потом напасть внезапно. А если и атаковать, то уж не по открытому пространству. Сашке Ермолову не хватило ума даже для этого. Его агрессивности и злобности хватило ровно на то, чтобы ввязаться в бой, неважно как, лишь бы ввязаться. А вот что делать дальше, он не знал.

— Вперед!

«Чижики» недружно, вразнобой стали подниматься, перебегать. Свистели пули, они падали физиономиями в ягель.

— Сань, может, сейчас отойти?

Санька только сопел, потел, не зная сам, что решить. Со стороны, наверное, это выглядело даже весело — гулкие выстрелы, относимые ветром дымки, хищные движения осторожно перебегающих, падения в ягель, как на исторической картине. Только тут все было очень уж серьезно, вот беда.

Борька Вислогузов присел, открывая замок карабина, и вдруг опрокинулся навзничь. Никто сперва не понял, что случилось, Санька Харев даже засмеялся. А Борька вдруг взвыл нехорошим, смертным голосом, забулькал, словно чем-то захлебнулся, и снова дико заорал.

— Бе-ей! — агрессивная, примитивная натура Ермолова требовала только таких действий, но никто его не поддержал. Да и сам Саня, вскинувшись было, быстро плюхнулся обратно, пуля Игоря прошла уж совсем рядышком.

Не сговариваясь, «чижики» начали отползать. Саня Тарасюк и Витька Ленькин подползли к лежащему Борьке, потащили его сперва волоком.