– Моя Тина. – Его теплое дыхание возбуждало ее. – Наконец-то, – пробормотал он, взял ее на руки и понес в свою комнату.

Без колебаний и неловкости Дирк быстро и умело снял ее и свою одежду, небрежно бросив ее на пол. Затем, не отрывая от Тины восхищенных глаз, бережно опустил ее на кровать.

Приникнув к ее трепещущему телу, Дирк принялся ее ласкать – губами, руками и жарким шепотом.

– Я так долго ждал, так долго.

Тина дрожала от его поцелуев.

– О, любовь моя, сколько ночей я провел без сна, страстно желая твоей нежности, твоего тепла, сладости твоих губ.

Снова и снова он приводил ее к самой грани экстаза, успокаивал и опять доводил до исступления.

– Я хочу, чтобы это продолжалось вечно, я хочу, чтобы нам обоим было хорошо.

Задыхаясь, желая его со страстью, на какую никогда не считала себя способной, Тина все теснее прижималась к Дирку, отвечая на его ласки.

И когда бедра его прильнули к ее шелковистому лону, она вскрикнула от восторга. Их тела слились, любовь их была жаркой и сладкой, а порой яростной, так они изголодались друг по другу. Затем, сморенные усталостью, они заснули, не размыкая объятий.

10

– Ты принимаешь таблетки?

Все еще лежа в его объятиях, полусонная Тина взглянула в спокойное лицо мужа.

– Что? – тихо спросила она и встряхнула головой, чтобы сбросить остатки сна.

– Я спросил, принимаешь ли ты противозачаточные таблетки? – Голос Дирка был таким же спокойным, как и черты его лица.

– Нет. – Тина нахмурилась: к чему он ведет? – А в чем дело?

Дирк глубоко вздохнул.

– Ладно, что было этой ночью, уже не изменишь, – сказал он устало. – Но с сегодняшнего дня, пока ты не сходишь к врачу, чтобы взять рецепт, я позабочусь об этом…

Смущенная и напуганная, Тина с удивлением смотрела на него.

– Дирк, я не понимаю. Какая разница…

– Я очень беспокоился в тот раз, после смерти твоего отца. Я так ругал себя за легкомыслие.

Тина слушала его в полном ошеломлении. «Как странно, – подумала она, – обычно эта проблема волнует женщину». В то время, убитая тем, что он отверг ее, и поглощенная негодованием, она и не задумывалась о возможности забеременеть.

– Но, Дирк, – мягко упрекнула она. – То было давно. К чему нам предохраняться сейчас?

– Я мог бы сказать, что я ни с кем не хочу делить тебя. И хотя это правда, но это не вся правда.

С неохотой оторвавшись от нее, Дирк встал с постели.

Все еще не до конца проснувшаяся, Тина озадаченно вытаращилась на него.

– Дирк, я… я не понимаю.

– Думаю, для нас обоих будет лучше, если мы договоримся не заводить детей, – объяснил он каким-то странно хриплым голосом.

– Не заводить детей? – тупо повторила Тина. – Не заводить детей. Но почему?

Тина зажмурилась, чтобы скрыть слезы, и из-за этого не заметила гримасу боли, промелькнувшую на лице Дирка.

– Тина… – Дирк в волнении взъерошил себе волосы. – Дорогая, согласись, что ты женщина совсем иного склада, чем была твоя мать, – проговорил он смущенно.

– Моя мать? – эхом откликнулась Тина. – Дирк, какое отношение…

– Не забывай – уж мне-то известно, каково расти в доме, где мать слишком поглощена своими делами. – Не думая о своей наготе, он беспокойно заходил по комнате.