— Да, сударыня?

— Моя госпожа желает с вами поговорить. Вас не затруднит пройти со мной?

— Разумеется, но…

Девушка предугадала мой вопрос и склонила голову.

— Вас желает видеть вдовствующая императрица.

Глава 24

А вот это было весьма неожиданно. Бабушка слыла в нашей семье самым непробиваемым интровертом. Я слышал, что порой она разворачивала гостей, когда те приезжали к ней аж в Старую Ладогу. А тут сама позвала пообщаться…

— Разумеется, сударыня, — кивнул я. — Ведите.

Как оказалось, вдовствующая императрица уже спустилась со сцены и сейчас восседала в одном из шатров. Вокруг нее образовалась санитарная зона в несколько метров — никто, кроме ее личных служанок, не смел лишний раз подойти. Бабушка умела делать настолько суровое лицо, что придворные дамы тушевались в ее присутствии и спешили убраться подальше.

Что ж, это будет интересный разговор. Чего бы он ни касался.

Я первым спустился с лесенки и подал руку служанке. Девушка явно смутилась, не привыкшая к галантным манерам двора. Но лесенка была довольно крутая, а служанка носила неудобное платье с длинной юбкой, так что мою руку она приняла — и почему-то покраснела.

Совсем молоденькая, лет восемнадцать. И чего ее занесло в прислугу к бабушке? Такой молодой и симпатичной девице жить бы на полную и наслаждаться юностью. А она — в монастырь.

— Прошу, ваша светлость, — девушка остановилась перед шатром.

Там как раз не осталось никого, кроме самой вдовствующей императрицы и еще одной молчаливой служанки в темных одеждах.

Я приблизился и поклонился по всей форме этикета.

— Ваше импеаторское величество…

Бабушка протянула мне сухую морщинистую руку, но не дала поцеловать — я лишь успел к ней прикоснуться.

— Итак, вот ты какой, Алексей, — без лишних церемоний заявила она, изучая меня с ног до головы.

Я чувствовал себя инфузорией туфелькой под микроскопом. Старушка, казалось, придирчиво всматривалась в каждый сантиметр меня.

Она жестом велела своим служанкам удалиться, и те, молча поклонившись, вышли за пределы шатра. Вдовствующая императрица кивнула на изящный столик, на котором высились различные графины и бутылочки.

— Плесни мне коньяка, Алексей.

Губа не дура. Я нашел бутылку с жидкостью подходящего цвета, снял крышку, понюхал, убедился, что это был коньяк, и налил немного в пузатый бокал, а затем подал бабушке.

— Прошу, ваше императорское величество…

— Ты мне тут не величествуй, Алеша, — отрезала старушка. — Отвечай, откуда сила.

Да, бабуля явно несколько одичала в староладожской глуши. С другой стороны, перед кем ей теперь расшаркиваться и о чьем мнении беспокоиться? Могла себе позволить некоторую эксцентричность на старости лет…

— Полагаю, от матушки, Анны Николаевны, — пожав плечами, ответил я.

Вдовствующая императрица уставилась на меня как на идиота.

— То-то я вижу, что у нее Изумруд, а до тебя от самого Петра Великого в роду Черных Алмазов не было. Отвечай, что ты сделал, чтобы получить такой потенциал!

Ну и что мне следовало ей сказать? Явно же не постами да молитвами добивался. И правды ей в любом случае знать не положено.

— Ну? — пригубив коньячку, поторопила бабушка. — Язык проглотил?

Экая дерзкая дама. А еще меня называли невоспитанной деревенщиной.

— Пиши вы моей матушке почаще да интересуйтесь жизнью внуков, то наверняка бы знали, что почти все время я проводил в тренировках и изучении всех доступных мне трактатов по магическому искусству.