|
– Да, все готово. – В таком случае приступим. Когда они вошли в палату, у постели Мери Роуэ находился все тот же дежурный врач, что и утром, – доктор Овертон. Сзади притулился Джон Роуэ. Дежурный – это был врач по наружным заболеваниям, парень мощного телосложения, уроженец Техаса – в ответ на краткие объяснения Эндрю по поводу лотромицина пробурчал: – На чудо, значит, надеетесь? – Нет, – коротко отрезал Эндрю и, повернувшись к мужу больной, сказал: – Джон, я еще раз хочу вам сказать, что никаких, подчеркиваю, никаких гарантий быть не может. Просто при создавшемся положении… – Я понимаю, – с трудом выдавил Джон. Горло его стиснуло волнение. Сестра подготовила Мери Роуэ к уколу. Больная так и не приходила в сознание. – Инъекции, – объяснил дежурному врачу Эндрю, – должны вводиться внутримышечно, в ягодицу. В инструкции компании сказано, что дозу следует повторять каждые четыре часа. Я оставил письменное распоряжение, но мне бы хотелось… – Я остаюсь здесь, шеф. Все будет о'кей – интервал четыре часа, – ответил дежурный и добавил, понизив голос: – Слушайте, а может, поспорим? Готов биться об заклад, что… Взгляд Эндрю заставил его запнуться. За время годичной практики техасец зарекомендовал себя отличным специалистом, но начисто лишенным чувства сострадания. После укола сестра проверила пульс и измерила давление больной. – Доктор, реакции не наблюдается, – сообщила она. – Жизненные функции без изменений. Эндрю кивнул. В какое то мгновение он почувствовал облегчение. На быстрый эффект он и не рассчитывал, а вот с негативной реакцией приходилось считаться, тем более что лекарство совсем неапробированное. И все же он по прежнему сомневался, что Мери протянет до утра. – Позвоните мне домой, если ей станет хуже, – распорядился он дежурному и, прежде чем выйти из палаты, тихо сказал: – Спокойной ночи, Джон. Лишь вернувшись домой, Эндрю вспомнил, что так и не поговорил с девушкой из “Фелдинг Рот” после того, как оставил ее в ординаторской. На этот раз он вспомнил ее фамилию – Дегрей. А зовут? Сэнди? Нет, Селия. Он собрался было позвонить, но потом решил, что она, наверное, и так уже все знает. “Поговорю с ней завтра”, – решил Эндрю. По утрам в субботу Эндрю, как правило, принимал больных в своем кабинете. Затем, примерно в полдень, шел в больницу. Но сегодня он изменил устоявшийся распорядок и был в госпитале уже в девять часов утра. Ураган и ливень, бушевавшие всю ночь, сменились ясным свежим утром. Было холодно, но солнечно. Эндрю поднимался по ступенькам больницы, как вдруг дверь главного входа резко распахнулась и навстречу ему вылетел дежурный врач Овертон. Техасец казался возбужденным. Волосы его были всклокочены, словно, позабыв обо всем, он только что вскочил с кровати. Задыхаясь, он схватил Эндрю за рукав. – Пробовал дозвониться. Но вы уже ушли. Ваша секретарша сказала, что вы уже в пути. Просто не мог не перехватить вас первым. – Что происходит? – Эндрю высвободил руку. – Не обращайте внимания, – глотнув воздуха, ответил дежурный. – Скорее идите за мной. Эндрю поспешил за Овертоном, мчавшимся по коридору по направлению к лифту. Пока они поднимались на четвертый этаж, техасец словно воды в рот набрал и упорно избегал взгляда Эндрю. Как только лифт остановился, он пулей выскочил из двери. Эндрю устремился следом. Остановились они лишь у двери в палату, где ночью Эндрю оставил умирающую Мери, ее мужа, сестру и самого Овертона. |
