Старая дама.

 Не может быть! Клотальдо?

 Царедворец.

 Да.

 Старая дама.

О, боги!

 Куда стремишься ты, развратный век!

 Увы! Мне этот бедный человек

 Воспоминаниями дорог:

 Я помню времена – тому уже лет сорок —

 Когда Клотальдо был блестящий кавалер.

 Исполненный приятнейших талантов,

 Ума, изящества и грации пример:

 Он первый в моду ввел из крупных бриллиантов

 Носить большие пряжки на чулках.

 И к шпагам золотым серебряные ленты.

 Бывало, как зефир он мчится на балах;

 Какие нежные шептал он комплименты —

 И вдруг – создатель мой – теперь на склоне лет.

 Он зажил диким зверем со зверями.

 На общество волков он променял наш свет!

 Какие времена! О, что-то будет с нами!

 Кавалер.

 Я в щелку двери подсмотрел.

 Когда в приемной он сидел;

 И что ж увидел я, о, небо!

 Огромный, черствый ломоть хлеба

 Он луком заедал.

 Другой кавалер.

 Не луком, чесноком!

 Молодая дама.

 Фи!

 Старая дама.

 Тошно мне!

 Камер-юнкер.

 Всю комнату потом

 Я должен был кропить духами.

 Царедворец.

 Осмелюсь ли, сеньоры, перед вами

 Его преступное ученье изложить:

 В деревню он зовет работать с мужиками.

 На лоне любящей природы жить.

 Чтоб для какого-то невидимого братства.

 Мы бросили чины, и службу, и богатство.

 Чтоб наравне с последним батраком

 Мы, графы и князья, навоз в полях возили,

 Чтоб фрейлины двора ходили за скотом.

 И чтоб – простите мне – коров они доили!

 Старая дама.

 Какая дерзость!

 Молодая дама.

 Вы сердитесь напрасно;

 Охотно бы ушла я с ним в долины, в степь.

 Мечтать, грустить, внимать свирели сладкогласной.

 Глядеть на твой закат, о лучезарный Феб...

 Плела бы я ему венки, пастушкою гуляла,

 Соломенная шляпка мне пристала,

 И право, я люблю горячий черный хлеб.

 Кавалер.

 Я буду спутник вам, Анета,—

 Уйдем туда, под сень лесов;

 Хотя мне жаль немного света,

 И маскарадов, и балов —

 Но рад я скрыться от укоров

 Родни озлобленной моей,

 От беспощадных кредиторов

И от проклятых векселей.

 Шут (танцуя и звеня погремушками).

 Не педант я, не философ,

 Дела нет мне до морали,

 До мучительных вопросов...

 К черту мысли и печали.

 Пусть расхлебывают внуки

 На чужом пиру похмелье;

 Мы во всем умоем руки

 И да здравствует веселье!

 Поцелуи в полном кубке

 Мы рейнвейном запиваем;

 Не стыдитесь же, голубки.

 Пусть коралловые губки

 Пахнут огненным токаем.

 Все (дружно аплодируя).