Особа обернулась: видит – чиновник стоит.

– Благодарю, братец, благодарю, – сказала особа.

Чиновник вежливо склонился и опять стоит.

– Благодарю же, благодарю, – повторяет ему особа.

Чиновник – опять поклон молча и опять ни с места.

Особа имела слабость думать, что она одарена высшим ведением и особенно жизнь русскую в русского человека проницает до дна.

– Ага! – воскликнула особа, – я тебя понимаю! – И с этим высокопоставленное лицо обернулось к столу, выдвинуло ящик, пошарило там рукой и крикнуло чиновнику: – Подай мне книгу!

Тот подал. Высокопоставленное лицо положило в книгу сторублевый билет, отдало книгу, не оборачиваясь, назад чиновнику, и, улыбаясь, наслаждалось уже заранее эффектом, как она, эта особа, станет рассказывать нынче в собрании всех высокопоставленных лиц, как с него, с самого его, чиновник гражданской палаты сто рублей взятки взял… Но среда этих ликований высокопоставленное лицо вдруг оглянулось, а чиновник опять стоит у двери.

Особу это даже передернуло: в самом деле отошла эта приказная крыса по коврам тихо и стоит, словно мечты высокие подслушивает.

– Чего же ты еще стоишь? – крикнула особа.

А тот опять поклон.

– Да ведь я же тебе положил в книжку.

– Точно так, – тихо, но не робея начал чиновник.

– Так что же тебе еще?

– Здесь всего сто рублей.

– Ну!

– А купчая крепость на миллион шестьсот тысяч.

– Ну!

– Мне не поверят мои товарищи, что ваше вашество мне всего сто рублей изволили пожаловать.

– Сколько же бы ты желал получить?

– Обыкновенный человек мне дал бы, по крайней мере, три тысячи, а ваше вашество пожалуете мне пять.

Особа сорвалась с петель. Эта неслыханная наглость ее поразила.

– Мерзавец! – закричала особа. – Где ты взял столько дерзости, чтобы говорить мне такие вещи?

– Дерзость моя, ваше вашество, основана на моем положении, – продолжал спокойно чиновник. – Я служу, плачу деньги за чины, не получаю никакого жалованья и содержу целую канцелярию.

Высокопоставленное лицо сделало круглые глаза от изумления.

– Действительно, действительно так, – продолжал, пользуясь этой минутой, чиновник, – я бедный человек, служу без жалованья, плачу за чины и содержу канцелярию, а потому, что я получаю, то идет для пользы службы.

Особа дала чиновнику пять тысяч и потом долго носилась с открытием, что у нас есть чиновники, которые, так сказать, на законном основании берут взятки.

– И я сам, да, я сам дал пять тысяч и не скрываю этого! – говорила она однажды одному тоже высокопоставленному лицу.

– А я советовал бы вам это скрывать, – отвечал собеседник.

– Это зачем?

– Да ведь вы подлежите за это суду, как лиходатель заодно с лихоимцем.

Особа замахала руками: «дескать, тут сам черт ногу переломит!» – и с тех пор о данной взятке ни гу-гу.