АЛЕКСЕЙ (догадавшись). А, так вот почему тогда...

АНАСТАСИЯ. Да. По-французски со мной говорить бессмысленно.

АЛЕКСЕЙ. Но мы не будем говорить по-французски, чтобы нас не приняли за шпионов.

АНАСТАСИЯ. Мы не будем ходить в boulangerie, мы будем ходить в булочную.

АЛЕКСЕЙ. Но у нас нет денег.

АНАСТАСИЯ. Мы будем служить.

АЛЕКСЕЙ. Нас не возьмут на службу.

Анастасия берет со стола вышивание и продолжает вышивать. Она очень спокойна.

АНАСТАСИЯ. Сперва не возьмут, а потом возьмут. Ведь все уйдут на войну, служить будет некому.

АЛЕКСЕЙ. Да... возможно. А где мы будем служить?

АНАСТАСИЯ. Где-нибудь. Я, например, могла бы служить на почте... да, я думаю, смогла бы.

АЛЕКСЕЙ. Я тоже.

АНАСТАСИЯ. Мы не можем служить вместе, это — семейственность.

АЛЕКСЕЙ. Я буду служить в другом почтовом отделении. И мы сможем писать друг другу письма.

АНАСТАСИЯ. В маленьком-маленьком городе может быть только одно почтовое отделение. Хорошо, ты будешь служить на почте, а я буду делать шляпы... нет, наверное, когда война, шляп никто носить не станет. Лучше я буду просто вести хозяйство. Я умею вести хозяйство.

АЛЕКСЕЙ. Да, да. Пока ты ходишь за свежим хлебом и пирожными, я накрою на стол.

Оба говорят как дети, с детскими интонациями и детским выражением на лицах.

АНАСТАСИЯ. Я приду, и мы будем завтракать.

АЛЕКСЕЙ. А потом я пойду на службу, а ты останешься дома и будешь вести хозяйство.

АНАСТАСИЯ. Я буду вести хозяйство и ждать твоего возвращения со службы.

АЛЕКСЕЙ. А вечером мы будем читать книги.

АНАСТАСИЯ. В саду под яблоней.

АЛЕКСЕЙ. Каждый вечер.

АНАСТАСИЯ. И обсуждать их.

АЛЕКСЕЙ. И собирать puzzle.

АНАСТАСИЯ. И ставить из пьес Чехова.

АЛЕКСЕЙ. И рисовать.

АНАСТАСИЯ. И играть на фортепиано.

АЛЕКСЕЙ. Ненавижу играть на фортепиано. Я люблю играть на балалайке.

АНАСТАСИЯ. Я буду играть на рояле.

АЛЕКСЕЙ. Да, пожалуйста, играй. А я на балалайке. АНАСТАСИЯ. Будем играть друг другу каждый вечер.

Очень-очень тихо, чтоб никто не услыхал. АЛЕКСЕЙ. А потом за нами придут.

АНАСТАСИЯ (испуганно). Нет, нет! Не придут. АЛЕКСЕЙ. Придут. (Открывает шкаф.)

Там человек в форме.

Он одергивает китель и смущенно уходит.

Пауза.

Вот видишь?

АНАСТАСИЯ. Нет, нет. Мы будем жить очень-очень тихо, как все. Мы вступим в профсоюз. И будем платить взносы.

АЛЕКСЕЙ. А потом на почте будет чистка, и за нами придут.

АНАСТАСИЯ. Не придут. Они нас не тронут. Они забудут про нас.

АЛЕКСЕЙ. Ты думаешь?

АНАСТАСИЯ. Уверена. Ты должен слушать меня. Я старше.

АЛЕКСЕЙ. Иногда мы будем гулять по улице. АНАСТАСИЯ. По самой-самой дальней улице, где никто не гуляет.

АЛЕКСЕЙ. И играть в лаун-теннис.

АНАСТАСИЯ. Или в прятки.

АЛЕКСЕЙ. Взрослые люди не играют в прятки. АНАСТАСИЯ. Играют-играют, ты же видел. Они все время играют в прятки. Пожалуйста! Мне так хочется.

АЛЕКСЕЙ. Хорошо, будем играть и в прятки. АНАСТАСИЯ. Давай поиграем прямо сейчас. Пожалуйста!

АЛЕКСЕЙ (неохотно). Хорошо...

АНАСТАСИЯ. Я буду прятаться, а ты — водить. АЛЕКСЕЙ. Хорошо. (Закрывает глаза и начинает вслух считать до десяти.)

Анастасия ищет, где спрятаться. Сначала она прячется за третьей портьерой, откуда еще никто не выходил, потом передумывает и бежит к четвертой. Отдергивает ее, отшатывается, громко кричит. Алексей оборачивается. Из-за четвертой портьеры выходит человек в штатском и молча уходит со сцены.

Алексей встает. Лицо его изменилось: это лицо взрослого человека.