«Так тебе и надо!» — подумал Алька и тоже решил попытать удачи. Он кое-как вскарабкался на шаткое плавсредство — оно моталось и дёргалось под ним, излишне чутко реагируя на каждое его движение. Встал на колени, но только собрался выпрямиться, как матрац накренился. Наконец Алька оторвался от него, на какую-то долю секунды встал и под общий смех, обдавая ребят брызгами и подняв большую волну, шлёпнулся в воду.

Он решил ещё раз попробовать, однако на матраце уже сидел Макарка, худенький, неровно загоревший, с дрожащими от озноба губами. Андрюшка, подзадоривая его, крикнул:

— Ну, Макарка, соверши сегодня свой второй подвиг! Хоть и многовато для одного дня! Мы на тебя смотрим!

И Макарка оторвался от матраца и встал, чутко и зорко соблюдая равновесие. И лишь когда Тая толкнула край матраца и он дёрнулся, Макарка лихо прыгнул в воду. «Ловко! — восхитился Алька. — И всё потому, что местный… Мне бы так!»

— Вася, что тебе сказали? Вылезайте! — крикнула Васина мама, и Андрюшка, не говоря ни слова, вскинул матрац на голову и понёс.

Алька окинул берег: Ромка сидел на лежаке среди сложенной одежды, мать шла вдоль моря, пряча волосы под розовую резиновую шапочку. Видно, готовилась двинуться в свой обычный маршрут — до буя, от него — до другого и третьего, потом — назад. Мать любила эти заплывы, говорила — и приятно, и полезно; незаметно сгоняется лишний вес. Отца на берегу не было — наверно, всё ещё был в море.

За Андрюшкой бежали девчонки и, на ходу брызгая в них воду, — Васька с Макаркой. Алька подождал, вышел из моря после всех, показывая этим, что он не с Андрюшкой, а сам по себе.

Андрюшка сел на гальку, и ребята окружили его. Они смеялись и о чём-то спорили. Алька не слышал, о чём. Он подсел поближе. Однако громкий говор, смех, шум наката и теперь мешали что-либо разобрать. Алька переместился ещё метров на пять. Стало слышней. Но не до последнего слова.

Алька не вытерпел и сел рядом с ребятами.

Андрюшка придумал игру: поднял синевато-зелёный обкатанный камешек и спросил:

— А ну, что за камень? Даю на раздумья минуту.

— Яшма! — выпалила Ира.

— Пара… Ну, кто ещё?

— Это трас, — сказал Вася. — Ну, окаменевший вулканический пепел…

— Правильно, пять. — Андрюшка разрывал руками жаркую гальку и показывал ребятам камешки: оранжево-чёрные «полинезийцы», крапчатые «лягушки», обломки кварца, а когда ему это наскучило, улыбнулся: — Айда после пляжа ко мне. Покажу свой госпиталь. Входной билет — кусок рыбы или сыра, можно и плавленого. Больной — очень редкий… Скоро будет выписан… Торопитесь!

— Сказки всё рассказываешь, — заметил Алька.

— Приходи — посмотришь.

— А ты где живёшь? — спросил Васька.

— Недалеко отсюда… — сказал Андрюшка. — Один за «петуха» доставил нас прямо в «гостиницу».

— Рыжий? — воскликнул Васька. — Ты живёшь в хорошем чистом доме. Пять минут ходу от моря и столовая рядом…

— Всё точно!.. Васька, ты сегодня всех за пояс заткнул. Ну прямо телепат!

Хохот встретил эти слова Андрюшки.

— Ну и как живётся у его сестры? — спросил Васька. — У неё тоже рыжие волосы растут из ушей?

— Приходите — увидите! А кто из вас умеет ходить на руках? — вдруг спросил Андрюшка и с вызовом посмотрел на Альку. — Хотите, в две минуты дойду до Васиного папы? — Никто не успел и рта раскрыть, как Андрюшка опёрся крепкими руками о гальку, вскинул, прямо-таки выстрелил в небо ногами и пошёл к лежаку, на котором сидел Васин папа, легко вскочил на ноги и прибежал к ребятам.