|
По легкому мерцанью в просвете туч нашли очередной восходящий поток--над ядерной теплоцентралью, из градирен которой поднимался теплый воздух. Они не обманулись в своих ожиданиях: поток был достаточно силен и помог им набрать высоту; если б не смог, можно было бы взлететь еще выше. А так пришлось выйти из спирали и снова взять курс на юго-юго-запад. Пока они летели над городом, на пути то и дело встречались заводы, испускавшие мощные столбы теплого воздуха и отработанных газов, которые увлекали за собою все, что в них попадало,-- массы пыли, золы, каких-то склеенных маслом крупинок, мельчайшие капельки различных химических отходов, но, хотя в горле першило и дышать было нечем, Гас и Барри упрямо шли на риск, используя эти потоки по максимуму. Но вот город остался позади, они парили над открытым пространством -- ни следа домов, только бескрайние пустоши, безлюдные, невозделанные, где реки и ручьи с неукротимой яростью вгрызались в землю, где тянулись к небу горы, не было ни шоссейных и проселочных дорог, ни вентиляционных и газовыпускных шахт, а возможно, вообще не ступала нога человека,-- раньше они себе даже представить такое не могли, лишь теперь, увидав все это своими глазами, убедились: да, оно существует. Здесь, на воле, Гасу пришлось туговато. Он, правда, пытался использовать восходящие ветры у горных склонов, но беспорядочность рельефа создавала вихри и флаттер, и ему с трудом удалось выбраться из района атмосферных волнений. Высоту они теряли медленно и все же наверняка сели бы среди гор, если б Гас не задействовал реактивные двигатели. Они опять резко взмыли метров на пятьсот вверх, а затем, плавно обогнув последние горные отроги, не спеша приземлились в безжизненной каменной пустыне. О возвращении в город они беспокоились зря. Не прошло и двадцати минут, как подъехали два гусеничных тягача. Один увез дельтаплан, второй доставил братьев на городскую окраину, к конечной станции монорельса. Их посадили в опечатанный вагон и отправили в колледж. Гас, который уже не подчинялся тамошнему уставу, отделался денежным штрафом, зато Барри на год отстранили от занятий. Весь этот год он работал на подземной фабрике пенопласта, и выдержать экзамены, необходимые для перевода на следующую ступень, ему оказалось очень нелегко. БОЛЬНИЧНАЯ ПАЛАТА УТРО Барри приходит в себя. Над головой белый потолок, вокруг белые подушки, белая простыня. Он хочет привстать, но не в силах пошевелиться. Наконец обнаруживает сбоку блестящую хромированную поверхность шкафчика и видит свое искривленное отражение: он лежит на больничной койке, грудь, плечо, шея и голова замотаны бинтами. Только лицо выглядывает, почти такое же белое, как простыни и потолок, лишь глаза словно два темных пятна. Тягостное чувство оцепенения. Он пытается говорить, но из горла вылетает хрип. |
