– Правильнее было бы ничего вам не говорить, а устроить что-то вроде побега из-под ареста, – проскрипел тот, криво улыбаясь. – Для естественности реакций. Но Данте Автандилович встал стеной… Боюсь, парни, что ничего вы оттуда не привезёте, кроме загара – там сейчас лето. Но попробовать мы должны… и причины очевидны. Ты продолжай, Некрон. Расскажи ребятам, какую дурь мы придумали и чего от них ждём.

    – Дурь – придумали… ну, может и не совсем дурь… – Некрон встал и прошелся по кабинету. – Что вы все стоите?

    – Насиделись, – буркнул Петька.

    – Итак, план следующий: при выполнении обычного тренировочного полёта…

    (До того: 27 ноября 2014 года 

    Как-то так получилось, что все разошлись, и в комнате для совещаний остались только Санька и Рра-Рашт, самый пожилой эрхшшаа в следственной группе.

    – Нет надо грустно быть так, – сказал Рра-Рашт. – Слишком сильно имели надежд на успех без подкрепления для одно. Нужно многих. Очень-очень-очень многих.

    – Конечно, – устало сказал Санька. Иногда котов трудно понимать… особенно после такого дня. Мозги сухие. Шуршат. Слышно, как шуршат.

    – Очевидеть, первый путь пропущен сквозь. Несколько больших шансов достать результат для пустого второго, третьего, четвертого. Пятого. Будем мыслить. Будем много мыслить.

    – Выпьем какао? – предложил Санька.

    Какао оказался напитком, универсальным для эрхшшаа и людей. То есть – одинаково вкусным и одинаково снимающим усталость. Скажем, от кофе у эрхшшаа развивалась дикая сонливость, от чая – изжога; их же собственное повседневное питье «шипо» на людей действовало как прекрасное мочегонное. Так что какао (да ещё горячий шоколад) стало этаким связующим звеном.

    – Какао, – задумчиво сказал Рра-Рашт. – Люблю много какао.

    Санька позвонил, и принесли две большие кружки. Несколько минут они тянули густой ароматный напиток.

    – Я очень почтение тебе к тому, где ты говорил для Барс марцал, – сказал вдруг Рра-Рашт. – Большой-настоящий. Очень правильно для.

    Санька как-то не сразу понял, что к чему. Вроде бы ничего необычного… Ах, вот оно что!

    Давным-давно, когда группа только начала работать, Барс на автопилоте начал всеми рулить – такая уж у него натура. И однажды Санька очень грубо осадил его, попросту приказав заткнуться.

    Через несколько дней пришлось повторить приказ, поставив марцала по стойке смирно.

    А потом началась потная повседневная работа, и Санька видел, как Барс по двадцать часов в сутки, таская на себе нелёгонький, в полцентнера, следоскоп (который к тому же вытягивает из тебя все моральные силы, потому что прибор этот в чем-то сродни визиблу), лазает по раскалённым душным недрам сбитого "невольничьего корабля", забираясь в развороченные взрывами коридоры и в какие-то тайные закутки, о существовании которых коты и не подозревали. Надо полагать, модернизацию корабля делали не на заводах, а на какой-то далекой базе силами самих корабельных инженеров…

    Кроме того, и Маша бдительно и ревниво за Барсом следила, испытывая к нему что-то вроде родственных чувств.