А потом, как приехал князь, словно ясное солнце, и все обернулось к хорошему.
И до конца.
Народ, прослышав, что брат ее на свободе, хотел сам расправится с ним, и некуда было им податься, если бы князь не оказал им приюта.
При этом Каролина опустилась на колени и поцеловала руки княгини.
— И Бог с тобой, девушка! — ласково сказала ей княгиня. — Живите на здоровье! А что не нашей вы веры, так слышала я, что в Бога верите и Христа нашего чтите!
Однако, княгиня, все-таки, после ухода Каролины позвала отца Николая и велела ему окропить свои горницы святой водой, с соответствующей молитвой.
Всем было весело и радостно.
Князь, приехав в Москву, говорил Шереметеву:
— Всем радостен и для полного счастья только бы мне вора поймать! Не могу успокоится, лишь о нем думаю. Так вот кровь и бурлит от гнева.
— Горячка ты, княже! — шутя отозвался Шереметев, гладя бороду. Однако я так смекаю, что этот Федька не без напущения действовал. Ну, да правда наверх, как масло на воде всходит. Дождемся!
17
Во время беседы князя с Шереметевым в горницу вошел дворецкий.
— Чего тебе? — спросил Шереметев.
— Да вот за князь Терентием Петровичем засыл.
— От кого?
— От боярина Колтовского!
Князь быстро встал.
— Кто прислан?
— А надо быть, стрелец.
Князь вышел в сени, оттуда на крыльцо. Внизу стоял стрелец. Увидев князя, он низко ему поклонился.
— Будь здоров, князь, на многие годы! Боярин Яков Васильевич заказал кланяться тебе да сказать, что вор тот, Федька Беспалый у него в приказе с утра сегодня. Не соизволишь ли заглянуть?
— Благодари боярина на доброй вести, — взволнованно сказал князь, да и тебе спасибо! Лови!
Князь кинул ему из кошеля, что висел у пояса, толстый ефимок и возвращаясь крикнул дворецкому:
— Коня мне!
Полчаса спустя князь снова был в знаменитом Зачатьевском монастыре и, сидя с боярином в избе, с нетерпением расспрашивал его о Федьке.
Боярин опять прихлебывал из сулеи, на этот раз вино аликантное, опять заедал его добрым куском буженины и объяснял все по порядку.
— Ишь ведь горячка ты, князь! Сейчас: что сказал? Я же его и не допрашивал вовсе! Как обещал тебе, так и сделал: чини сам допрос, а меня потом каким ни на есть добром отблагодаришь. Слышь, ты ныне к царю близок.
— Взял-то ты его откуда? — спросил князь.
— Да вот поди! Людишки-то мои везде толкаются, опять и средствия тут у нас разные есть. Потянули это мы единожды одного скомороха, а он и укажи: в Ярославле, дескать, теперь Федька этот, там рапату держать собирается. Ну сейчас туда отписку, да там его и взяли, а оттуда сюда. Что ж, пойдем, поспрошаем?
Боярин поднялся и кивнул князю.
Князь пошел за ним.
Они перешли грязный двор и вошли в застенок.
Обстановка и убранство внутри сарая были то же что и в Рязани, только сарай был побольше, да и мастеров числом тоже больше. Мастера сидели у нехитрых снарядов, приказный дьяк уже сидел за столом.
Боярин перекрестился на образа, пролез за стол, указал место князю и сказал дьяку:
— Князь Теряев на место меня допрос чинить будет, а ты пиши да, в случае что, указывай!
Дьяк поклонился поясно князю и снова сел, готовя бумагу и перья. Его взрытое оспой широкое лицо с огромным сизым носом и крошечными глазками, с жиденькой бородкой и толстыми губами, приняло омерзительное подобострастное выражение.
Он прокашлялся и сказал мастерам:
— Федьку, по прозванию Беспалого!
Один из мастеров скрылся. Князь нетерпеливо повернулся на месте. |